С 1762 по 1779 год, разработавший план учебно-педагогической реформы, в которой были использованы идеи западноевропейских просветителей: Яна Амоса Коменского , Джона Локка , Клода Гельвеция и Жан-Жака Руссо . Президент Императорской Академии искусств в 1763-1795 годах.
И.И. Бецкой долго путешествовал по Европе; провёл «для науки» 4 года в Париже.
Для детей дворян были созданы закрытые учебные заведения: ; Екатерининское училище в Москве. Для детей других сословий создавались профессиональные училища со средним специальным учебно-образовательным курсом: коммерческое училище при Московском воспитательном доме, училище при Академии Художеств в Санкт-Петербурге, педагогическое училище при Смольном монастыре и т.п.). Во всех крупных городах были созданы воспитательные дома для сирот.
Например, «Обучение в длилось девять лет. Сюда привозили маленьких девочек пяти-шести лет, и в течение девяти лет они жили в институте, как правило, не видя, или почти не видя, дома. Если родители, жившие в Петербурге, ещё могли посещать своих дочерей (хотя и эти посещения специально ограничивались), то небогатые, особенно провинциальные институтки на годы были разлучены с родными. Такая изоляция смолянок была частью продуманной системы. В основу обучения клался принцип замкнутости: институток вполне осознанно отделяли от домашней атмосферы. Традиция эта восходила к И.И. Бецкому , который стремился отгородить воспитанниц от «испорченной» среды их родителей, вырастив из них «идеальных людей» по просветительской модели. (Строго говоря, идея подобной изоляции воспитанников от порочного общества принадлежит Жан-Жаку Руссо – Прим. И.Л. Викентьева). Впрочем, эти философские мечты вскоре оказались забытыми. Изоляция девочек и девушек от родных потребовалась для совершенно иной цели: из смолянок делали придворные игрушки. Они стали обязательными участницами дворцовых балов. Все их мечты, надежды, помышления формировались придворной атмосферой. Императрица знала всех учениц, а впоследствии Александр I и Николай I очень любили посещать этот «девишник». Однако, по сути дела, после окончания института любимые игрушки мало кого интересовали. Правда, из одних смолянок делали фрейлин, другие превращались в светских невест; но нередко окончившие Смольный институт бедные девушки становились чиновницами, воспитательницами или учительницами в женских учебных заведениях, а то и просто приживалками…»
Лотман Ю.М., Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века), СПб, «Искусство-СПб», 1994 г., с.78-79.
Целью проводимых в России педагогических реформ было создание полезной государству «новой породы людей» (гуманных и справедливых дворян, а также купцов, промышленников и ремесленников), которые затем – по мысли И.И. Бецкого – уже через свои семьи распространят принципы нового воспитания на всё российское общество...
Об этом было сказано так: «…по сему ясно корень злу и добру воспитание; держась сего неоспоримого правила, единое токмо средство остаётся, то есть произвести сперва способом воспитания, так сказать, новую породу, или новых отцов и матерей, которые бы детям своим тоже прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить могли, какие получили они сами и от них дети предали бы паки своим детям: и так следуя от родов в роды, в будущие века».
Бецкой И.И., Об утверждении Доклада Академии художеств Главного директора Генерал-Поручика Бецкого - О воспитании юношества обоего пола / Полное собрание законов Российской Империи: Собрание первое, СПб, 1762-1765, Том XVI, N 116, с. 669.
Анализируя переписку И.И. Бецкого и Екатерины II очевидно, что приоритет отдавался не воспитанию нового поколения с целю развития наук и промышленности России, а с целью его преданности Властям.
Многие знают, что официальная историческая наука вполне допускает, что отцом Павла I был не Пётр III, а один из любовников Екатерины II. Значительно меньше распространена версия, что отец Екатерины II – деятель русского просвещения . В пользу этой версии есть некоторые аргументы, которые мы и приведём в данной заметке – не настаивая, конечно, что Бецкой действительно отец Екатерины II. За давностью лет правды в этом вопросе всё равно уже не узнать.
Так как мы уже писали подробно про биографию Бецкого, кратко напомним лишь нужные нам моменты. Иван Иванович Бецкой родился 3 февраля 1704 года в Стокгольме. Его отец – князь Иван Юрьевич Трубецкой, попавший в ходе Северной войны в плен к шведам. Точных сведений о матери нет. Под одной версии - это баронесса Вреде, по другой - графиня Шпарр, иные версии утверждают, что его мать вообще была простого звания.
1722-1728 годы он провел «для науки» в Париже, где, вместе с тем, состоял секретарем при русском после и был представлен герцогине Иоганне Елизавете Ангальт-Цербстской – матери Екатерины II. В 1727 году, в возрасте 15 лет она вышла замуж за 37-летнего князя Христиана Августа Ангальт-Цербстского, прусского генерала. Он происходил из цербст-дорнбургской линии ангальтского дома и состоял на службе у прусского короля, был полковым командиром, комендантом, затем губернатором города Штеттина, где и родилась будущая российская императрица.
Сторонники версии, что Бецкой является отцом Екатерины II, утверждают, что в 1728 году во время пребывания в Париже у Бецкого случился роман с Иоганной Елизаветой Ангальт-Цербской (её муж в это время находился в Штеттине), в результате которого 2 мая 1729 г. родилась Екатерина II.
Впервые версия о том, что отцом Екатерины II является Иван Бецкой, была озвучена ещё в самом начале 19 века. В 1800-м году в Париже вышла книга С. Ф. Массона «Секретные записки о России и, в частности, о конце царствования Екатерины II и о царствовании Павла I». В 1802 г. опять-таки в Париже вышел немецкий перевод этой книги, выполненный неизвестным автором. В предисловии к переводу автор высказывает предположение, что Бецкой в 1728 г. посетил Цербст и стал отцом Екатерины.
Второе рождение версия получила в 1873 г., когда российский журналист и издатель Николай Греч в своих записках написал, что Бецкой в 1728 г. познакомился с матерью Екатерины в Париже, где и стал отцом знаменитой государыни. Греч отметил большое портретное сходства Екатерины с Бецким.
Портрет И.И.Бецкого работы Александра Рослина (1776-77 г.)
Против этой версии в 1890-м году высказался историк и журналист Василий Бильбасов, который написал двухтомную «Историю Екатрины Второй». Он утверждал, что ни Бецкой в 1728 г. не был в Цербсте, ни принцесса Голштинская в это время не была в Париже, однако не привёл никаких подтверждающих аргументов. Историк Пётр Майков в 1904 г. также высказался против этой версии. Он аргументировал это тем, что в апреле 1728 г. (т. е. как раз за год до рождения Екатерины) была совершена купчая, согласно которой отец Бецкого, князь И. Ю. Трубецкой продавал своему сыну одну из своих вотчин, и что Бецкой, несомненно, присутствовал при этой сделке. Однако беременность, как известно, длится 9 месяцев (а по некоторым данным, Екатерина II родилась семимесячной), поэтому у Бецкого было ещё от 3-х до 5-ти месяцев, чтобы отправиться в Париж и стать отцом Екатерины.
Как бы то ни было, каких-либо прямых доказательств того, что Бецкой является отцом Екатерины II, нет. За отсутствием оных приходится рассматривать косвенные свидетельства.
В 1876 г. русский историк-археолог и библиограф Петр Бартенев писал: «У Бецкого был секретарем швед Марко Иванович Хозиков… он один мог оставаться при Бецком в то время, когда посещала его Екатерина, и у внуков Хозикова сохранилось вполне определенное семейное предание, что входя в комнату к Ивану Ивановичу, государыня целовала у него руку». По словам Бартенева, вот что однажды сказала Екатерина во время назначенного ей врачами кровопускания: «Пусть из меня вытечет вся немецкая кровь и останется одна русская».
28 декабря 1974 г. в нью-йоркской газете «Новое русское слово» была опубликована статья А.Е. Жернаковой-Николаевой «Тайна императрицы Екатерины Второй». Автор статьи заявляет, что в архиве Британского музея хранится письмо Екатерины к Бецкому, по прочтении которого возникает убеждение, что Иван Иванович был отцом государыни. К сожалению, Жернакова-Николаева не приводит цитат из этого письма, а потому ее утверждение остается неаргументированным.
В 1762 году, возвращаясь из Москвы в Петербург после коронации Петра III и Екатерины II, И.И. Бецкой ехал в третьей за государями карете. Возможно, это место было определено самим Петром III, который в начале 1762 года вызвал его в Петербург, поручил ему главное начальство над канцелярию строения домов и садов его величества и пожаловал в генерал - поручики. А, возможно, если исходить из рассматриваемой нами версии, к этому приложила руку Екатерина II, знавшая, что Бецкой – её отец, и хотевшая тем самым оказать ему почести.
Во время венчания цесаревича Павла с Марией Федоровной Бецкой держал венец над новобрачным. Во время ссоры Екатерины с Орловым именно он, по поручению императрицы, ездил к Орлову на переговоры. Когда один офицер, которого Бецкой собирался отстранить от должности в кадетском корпусе, представил Бецкому именной указ императрицы в свою пользу, Иван Иванович преспокойно ответил ему: “Ну что ж, указ ведь можно и переделать”. Бецкой находился в числе немногих лиц, обладавших правом объявлять устные повеления государыни. Он числился “чтецом” Екатерины и виделся с ней ежедневно.
22 апреля 1762 г. у Екатерины II родился внебрачный сын от Григория Орлова. Ребёнка нарекли Алексеем, позже он получил фамилию Бобринский. После рождения он был отдан в семью её гардеробмейстера Василия Шкурина, где и воспитывался до 1774 года наравне с сыновьями Шкурина. В 1770 году он (вместе с этими сыновьями) был отправлен учиться за границу, в специально организованный для них пансион в Лейпциге. В 1774 году он был возвращен в Россию, а в 1775 году по указанию императрицы был и передан на воспитание И. И. Бецкому.
Если исходить из версии, что Бецкой – отец Екатерины II, то вполне логичным выглядит то, что ребёнок был отдан на воспитание его деду.
В 1772 году Бецкой удостоился редкой чести – по указанию сената в честь него была выбита настольная медаль.
Лицевая и оборотная стороны настольной медали в честь И.И. Бецкого. Бронза, диаметр 65 мм, XVIII в. Частная коллекция.
На лицевой стороне медали работы Иоганна Каспара Готлиба Егера помещен портрет И.И. Бецкого с обнаженной шеей, в парике, с висящими сзади локонами, с накинутым плащом и орденом св. Андрея Первозванного на груди, профиль вправо. Надпись поверху: «ИВАНЪ ИВАНОВИЧЬ БЕЦКОЙ».
На оборотной стороне - двое детей на четырехугольном пьедестале пирамидального обелиска поддерживают овальный щит с вензелем Бецкого (IБ). У обелиска аллегорическое изображение России, олицетворяющей Благодарность - сидящая женская фигура с двумя детьми; рядом аист и слон. Аист символизирует заботу и милосердие, слон - доброту и широту души. На втором плане - фасад Московского Воспитательного Дома. Надпись поверху: «ЗА ЛЮБОВЬ КЪ ОТЕЧЕСТВУ». Под обрезом: «ОТЪ СЕНАТА 20 НОЯБРЯ 1772 ГОДА.».
Как мы уже писали в его , И.И. Бецкой много времени уделял созданию и развитию образовательных учреждений, поэтому такая медаль вполне заслуженна. Поэтому вполне возможно, что то, что он, возможно, был отцом Екатерины II, никак на её получение не повлияло. Но тем менее факт создания персональной медали в честь живущего человека в то время (да и сейчас) был весьма редок, поэтому стоит его отметить в числе аргументов.
Предполагается, что Анастасия Ивановна Дерибас, жена адмирала Осипа Дерибаса, была незаконнорожденной дочерью И.И. Бецкого и Екатерины Ломан, жены полковника. Ей Бецкой завещал 80 000 рублей серебром и 40 000 ассигнациями, а также два каменных дома на Дворцовой набережной. Её первоначальным воспитанием занималась принцесса Анастасия Ивановна Гессен-Гомбургская, сестра Бецкого. При дворе Анастасия Дерибас была зачислена в штат камер-юнгфер. Несмотря на скромную дворцовую должность, приобрела совершенно особое влияние при дворе. Екатерина часто поручала ей занимать дожидавшихся выхода императрицы иностранных вельмож. При её первых родах Екатерина II поспешила к ней так, что поехала в чужой карете, не дожидаясь экипажа, и исполняла обязанности повивальной бабки. Обе дочери Дерибас были крестницами императрицы.
Если исходить из того, что Бецкой – отец Екатерины II и Анастасии Дерибас, то они приходятся друг другу сводными сёстрами, поэтому такое внимание со стороны Екатерины II к ней легко объяснимо.
Итак, имеются как доказанные факты, показывающие особую приближённость Бецкого к Екатерине II, так и недоказанные (например, предание о том, что Екатерина II, входя в комнату к Ивану Ивановичу Бецкому, целовала ему руку). Факты эти можно считать подтверждением того, что Бецкой являлся отцом Екатерины II, и именно этим и было вызвано его исключительное положение. Но точно также вовсе не является невозможным и то, что Бецкой отцом Екатерины II не являлся, а всего этого он добился исключительно благодаря своим личным качествам, на которые обратила внимание императрица.
Просуммировав вышесказанное, необходимо заключить, что версию о том, что И.И. Бецкой является отцом Екатерины II, нельзя считать ни совсем бездоказательной, ни полностью доказанной. Вопрос могла бы решить генетическая экспертиза останков Екатерины II и её официальных и предполагаемых родителей.
1.2.1.4.1.1.1.1.1.1.3. Иван Иванович Бецкой (3 февраля 1704, Стокгольм — 31 августа 1795, Санкт-Петербург) — видный деятель русского Просвещения, личный секретарь императрицы Екатерины II (1762—1779), президент Императорской Академии искусств (1763—1795), инициатор создания Смольного института и Воспитательного дома. Возглавлял комиссию по каменному строению в Санкт-Петербурге и Москве.
Александр Рослин (1718-1793) Портрет И.И. Бецкого (1777, Государственный Эрмитаж)
Внебрачный сын генерал-фельдмаршала князя , сокращенную фамилию которого впоследствии получил, и, шведской баронессы Вреде (по данным Е. Е. Трубецкой, Шпарр). Родился в Стокгольме, где отец его был в плену, и там же прожил детские годы.
Вот что об этом писал князь Михаил Михайлович Щербатов: "Князь Иван Юрьевич Трубецкой, быв пленен шведами, имел любовницу, сказывают, единую благородную женщину в Стокгольме, которую уверил, что он был вдов, и от нее имел сына, которого именовали Бецким, и сей еще при Петре Великом почтен был благородным и уже был в офицерских чинах".
Если следовать официальной точке зрения, получается, что условия проживания Трубецкого во вражеской Швеции были не слишком суровы, раз он имел возможность выходить в светское общество. Однако из письма генерала Автомона Михайловича Головина (1667-1720), плененного также под Нарвой в 1700 году, следует, что «содержат… генералов и полоняников наших, как зверей, заперши, и морят голодом». Кроме того, из воспоминаний современников следует, что Трубецкой был «невежей, каких можно встретить немного», он заикался и не владел шведским языком. Согласитесь, что успех Ивана Юрьевича в аристократических кругах Швеции представляется весьма сомнительным, так же как и его знакомство с баронессой Вреде. Как бы там ни было, в этой истории бесспорно только одно — отцом Ивана Ивановича был князь Трубецкой.
По прошествии нескольких десятилетий Иван Юрьевич, не имевший законных наследников по мужской линии, предложит сыну сменить фамилию и стать Трубецким. Однако он получит отказ. Иван Иванович ответит, что «известен стал под именем Бецкого и с этим именем останется и умрёт».
Сначала под руководством отца Бецкой получил «преизрядное учение». И по возвращении отца из плена, в России задержался недолго. Трубецкой оправил его учиться в кадетский корпус в Копенгаген, а затем определил в Датский кавалерийский полк. Но во время одного кавалерийского ученья Бецкой упал с коня и был сильно помят при проезде эскадрона; это обстоятельство принудило его отказаться от военной службы.
Выйдя в отставку, он много путешествовал по Европе, а 1722—1726 годы провел «для науки» в Париже, где, вместе с тем, состоял секретарем при русском после и был представлен герцогине Иоанне Елизавете Ангальт-Цербстской (матери Екатерины II), которая и в то время, и впоследствии относилась к нему очень милостиво (благодаря чему возникла гипотеза о том, что Екатерина II — его дочь). В начале 1729 года Ивана Бецкого срочно отзывают в Россию из Парижа, а 21 апреля (2 мая) 1729 г. у Иоганны Елизаветы родилась девочка, получившая при крещении имя Софья-Фредерика - Августа
Antoine Pesne (1683-1757) Иоанна Елизавета Гольштейн-Готтропская. (Музей Царицыно)
Сторонники версии, что Бецкой является отцом Екатерины II, утверждают, что в 1728 году во время пребывания в Париже у Бецкого случился роман с Иоганной Елизаветой Ангальт-Цербской (её муж в это время находился в Штеттине), в результате которого родилась Екатерина II.
Впервые версия о том, что отцом Екатерины II является Иван Бецкой, была озвучена ещё в самом начале 19 века. В 1800-м году в Париже вышла книга С. Ф. Массона «Секретные записки о России и, в частности, о конце царствования Екатерины II и о царствовании Павла I». В 1802 г. опять-таки в Париже вышел немецкий перевод этой книги, выполненный неизвестным автором. В предисловии к переводу автор высказывает предположение, что Бецкой в 1728 г. посетил Цербст и стал отцом Екатерины.
Второе рождение версия получила в 1873 г., когда российский журналист и издатель Николай Греч в своих записках написал, что Бецкой в 1728 г. познакомился с матерью Екатерины в Париже, где и стал отцом знаменитой государыни. Греч отметил большое портретное сходства Екатерины с Бецким.
Против этой версии в 1890-м году высказался историк и журналист Василий Бильбасов, который написал двухтомную «Историю Екатрины Второй». Он утверждал, что ни Бецкой в 1728 г. не был в Цербсте, ни принцесса Голштинская в это время не была в Париже, однако не привёл никаких подтверждающих аргументов. Историк Пётр Майков в 1904 г. также высказался против этой версии. Он аргументировал это тем, что в апреле 1728 г. (т. е. как раз за год до рождения Екатерины) была совершена купчая, согласно которой отец Бецкого, князь И. Ю. Трубецкой продавал своему сыну одну из своих вотчин, и что Бецкой, несомненно, присутствовал при этой сделке. Однако беременность, как известно, длится 9 месяцев (а по некоторым данным, Екатерина II родилась семимесячной), поэтому у Бецкого было ещё от 3-х до 5-ти месяцев, чтобы отправиться в Париж и стать отцом Екатерины.
Как бы то ни было, каких-либо прямых доказательств того, что Бецкой является отцом Екатерины II, нет. За отсутствием оных приходится рассматривать косвенные свидетельства. В 1876 г. русский историк-археолог и библиограф Петр Бартенев писал: «У Бецкого был секретарем швед Марко Иванович Хозиков… он один мог оставаться при Бецком в то время, когда посещала его Екатерина, и у внуков Хозикова сохранилось вполне определенное семейное предание, что входя в комнату к Ивану Ивановичу, государыня целовала у него руку». 28 декабря 1974 г. в нью-йоркской газете «Новое русское слово» была опубликована статья Жернаковой-Николаевой «Тайна императрицы Екатерины Второй». Автор статьи заявляет, что в архиве Британского музея хранится письмо Екатерины к Бецкому, по прочтении которого возникает убеждение, что Иван Иванович был отцом государыни. К сожалению, Жернакова-Николаева не приводит цитат из этого письма, а потому ее утверждение остается неаргументированным.
В 1762 году, возвращаясь из Москвы в Петербург после коронации Петра III и Екатерины II, И.И. Бецкой ехал в третьей за государями карете. Возможно, это место было определено самим Петром III, который в начале 1762 года вызвал его в Петербургэ. А, возможно, если исходить из рассматриваемой нами версии, к этому приложила руку Екатерина II, знавшая, что Бецкой - её отец, и хотевшая тем самым оказать ему почести.
Во время венчания цесаревича Павла с Марией Федоровной Бецкой держал венец над новобрачным. Во время ссоры Екатерины с Орловым именно он, по поручению императрицы, ездил к Орлову на переговоры. Бецкой находился в числе немногих лиц, обладавших правом объявлять устные повеления государыни. Он числился “чтецом” Екатерины и виделся с ней ежедневно.
22 апреля 1762 г. у Екатерины II родился внебрачный сын от Григория Орлова. После рождения Алексей Бобринский был отдан в семью её гардеробмейстера Василия Шкурина, где и воспитывался до 1774 года наравне с сыновьями Шкурина, а в 1775 году по указанию императрицы был и передан на воспитание И. И. Бецкому. Если исходить из версии, что Бецкой - отец Екатерины II, то вполне логичным выглядит то, что ребёнок был отдан на воспитание его деду.
Предполагается, что Анастасия Ивановна Дерибас была незаконнорожденной дочерью И.И. Бецкого. При дворе Анастасия Дерибас была зачислена в штат камер-юнгфер. Несмотря на скромную дворцовую должность, приобрела совершенно особое влияние при дворе. Екатерина часто поручала ей занимать дожидавшихся выхода императрицы иностранных вельмож. При её первых родах Екатерина II поспешила к ней так, что поехала в чужой карете, не дожидаясь экипажа, и исполняла обязанности повивальной бабки. Обе дочери Дерибас были крестницами императрицы. Если исходить из того, что Бецкой - отец Екатерины II и Анастасии Дерибас, то они приходятся друг другу сводными сёстрами, поэтому такое внимание со стороны Екатерины II к ней легко объяснимо.
Итак, имеются как доказанные факты, показывающие особую приближённость Бецкого к Екатерине II, так и недоказанные. Факты эти можно считать подтверждением того, что Бецкой являлся отцом Екатерины II, и именно этим и было вызвано его исключительное положение. Но точно также вовсе не является невозможным и то, что Бецкой отцом Екатерины II не являлся, а всего этого он добился исключительно благодаря своим личным качествам, на которые обратила внимание императрица.
В России Бецкой сначала состоял флигель-адъютантом при отце в Киеве и в Москве, а в 1729 году определился на службу в Коллегию иностранных дел, от которой нередко был посылаем в качестве кабинет-курьера в Берлин, Вену и Париж. Благодаря отцу и единокровной сестре Анастасии Ивановне , жене принца Людвига Гессен-Гомбургского , которая была любимой подругой наследницы престола Елизаветы Петровны (1709-1762), Бецкой стал близок ко двору Елизаветы. Участвовал ли Бецкой в перевороте 24 ноября 1741 года, в результате которого Елизавета Петровна получила императорскую корону, — точно сказать трудно. По одной версии, в ночь с 24 на 25 ноября он неотлучно находился при цесаревне. Когда все решилось, новая императрица захотела сразу отблагодарить Бецкого за верность. Но под рукой не было ордена. Тогда Елизавета сняла с себя орден св. Екатерины и надела на своего верного слугу. Однако другие исследователи, например Петр Майков (1833-1918), полагают, что Бецкой в перевороте не участвовал. Но, как бы там ни было, он оказался в то время единственным мужчиной в империи, имеющим женский орден. Уж за что он его получил, остается только гадать.
Portrait of Ivan Ivanovich Betsky (1705-1795) in the uniform of a Lieutenant General of the Chancery of the Works for Court Palaces and Gardens, half-length, holding his tricorne and a plan, with a compass and other instruments on a marble ledge
В 1741 году Бецкой стал камергером его императорского высочества герцога Голштинского — будущего императора Петра III (Karl Peter Ulrich von Schleswig-Holstein-Gottorp, 1728-1762). Однако служба при дворе его тяготила: она мешала осуществить давнюю мечту о путешествиях. Бецкой не раз просил императрицу Елизавету Петровну об отставке.
И вот в 1747 г. он ее получил. Вследствие происков канцлера Бестужева Бецкой был принужден выйти в отставку. Он выехал за границу и по дороге туда старался, по собственным его словам, «ничего не пропустить из пространной живой книги природы и всего виденного, выразительнее всяких книг научающей почерпнуть все важные сведения к большому образованию сердца и ума». За границей Бецкой прожил 15 лет, преимущественно в Париже, где посещал светские салоны, свел знакомство с энциклопедистами: Руссо, Дидро и Гриммом. Вероятно, именно беседы с ними разожгли в Бецком интерес к педагогике. По крайней мере, впоследствии он использует их взгляды при формировании своей методики воспитания.
Александр Рослин (1718-1793) Portrait of Ivan Betskoy (1776-1777). (Государственный Эрмитаж)
После смерти Елизаветы в 1761 году Иван Иванович получил письмо от Петра III. В послании вместе с новостью о присвоении ордена святого Александра Невского содержалась настоятельная просьба приехать в Россию. Вернувшись в Петербург в апреле 1762 года вместе с чином генерал-поручика, Бецкой получил пост главного директора Канцелярии строения домов и садов Его Величества, который занимал вплоть до 1793 года. В качестве директора канцелярии строений Бецкой много способствовал украшению Петербурга казенными постройками и сооружениями; самыми крупными памятниками этой стороны его деятельности остались монумент Петру Великому, гранитная набережная Невы и каналов и решетка Летнего сада.
В перевороте 28 июня (9 июля) 1762 года Бецкой не принимал участия и о приготовлениях к нему, по-видимому, ничего не знал; может быть, потому, что всегда равнодушно относился к политике в собственном смысле. Екатерина, знавшая Бецкого с самого приезда своего в Россию, приблизила его к себе, оценила его образованность, изящный вкус, его тяготение к рационализму, на котором и сама воспиталась. В дела государственные Бецкой не вмешивался и влияния на них не имел; он отмежевал себе особую область — воспитательную.
Указом 3 марта 1763 года на него было возложено управление, а в 1764 он был назначен президентом Академии художеств, при которой он устроил воспитательное училище. 1 сентября 1763 года был обнародован манифест об учреждении московского воспитательного дома по плану, составленному, согласно одним данным, самим Бецким, согласно другим — профессором Московского университета А. А. Барсовым, по указаниям Бецкого. Славной страницей биографии Бецкого является обращение пристального внимания властей к призрению брошенных детей.
Вид императорского воспитательного дома со стороны Москвы реки (план XVIII века). На этом плане изображен и не построенный тогда восточный корпус (его возвели только в 1940 году). Воспитательный дом был заложен в 1764 году. Он был самой крупной постройкой в дореволюционной Москве (длина фасада 379 м). На строительство Екатерина II единовременно выделила 100 тыс. рублей и каждый год доплачивала еще по 50 тыс. Бецкой пожертвовал на строительство 162995 рублей. Сейчас в здании Воспитательного дома располагаются Академия ракетных войск стратегического назначения и Академия медицинских наук
Все воспитанники этого учреждения, независимо от того, к какому сословию принадлежали их родители, получали свободу. Это была величайшая заслуга Бецкого, ведь большинство брошенных младенцев рождались от крепостных. Людям, приносившим детей, служители Воспитательного дома могли задавать только два вопроса: каково имя ребенка, и крещен ли он? За всякого принесенного младенца выдавалось по два рубля за труд. Обучение в Воспитательном доме преследовало конкретную цель — обучить детей к подходящему для каждого ремеслу, которое потом сможет обеспечить им дальнейшее благополучие. Образовательная программа была также практична и, по возможности минимальна, чтобы слишком не утомлять воспитанников: арифметика, география, рисование, домоводство, Закон Божий и иностранный язык. Воспитательный Дом они покидали в возрасте 18-20 лет. Наиболее способных учеников отправляли на обучение в Московский университет или академию художеств. В 1770 году в Петербурге было открыто Санкт-Петербургское отделение Императорского воспитательного дома, а при нем учредил вдовью и сохранную казны, в основу которых легли сделанные им щедрые пожертвования.
Иван Иванович Бецкой (Бецкий) (1704-1795) (1776-1777)
Иван Иванович Бецкой, следуя идеям просветителей, являлся сторонником закрытых учебных заведений, в которых воспитанники были бы изолированы от общества. К середине XVIII века в России уже существовали образовательные учреждения такого типа для мальчиков (Сухопутный шляхетский корпус и Пажеский корпус). Бецкой стал инициатором создания в России первого светского женского образовательного учреждения — Воспитательного общества двухсот благородных девиц (Смольного института ), торжественное открытие которого состоялось 4 августа 1764 года. Оно было вверенно его главному попечению и руководству. В качестве модели для Воспитательного общества был выбран французский королевский воспитательный дом Сен-Луи в Сен-Сире, созданный в 1686 году морганатической супругой короля Людовика XIV маркизой де Ментенон (de Maintenon,1635-1719).
В 1765 году Бецкой возглавил Сухопутный шляхетский кадетский корпус , созданный по указу императрицы Анны Иоанновны (1693-1740) в 1731 году. О сословной направленности этого учебного заведения говорит его название. До начала XIX века слова «шляхетство» и «дворянство» были синонимами. Заняв должность главы Сухопутного шляхетского кадетского корпуса, Бецкой переработал в просветительском духе его устав, который во многом стал похож на устав Смольного института. Мальчиков из благородных семей принимали сюда в возрасте пяти-шести лет. При поступлении отдавалось предпочтение детям, чьи родители погибли или были ранены на полях сражений.
Антуан-Христофор (Антон Яковлевич) Радиг (1710-1809) Гравюра по оригиналу А. Рослена. Бецкой, Иван Иванович. А. Радига. (Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина)
В 1768 году Екатерина II произвела Бецкого в чин действительного тайного советника. В 1773 году, по плану Бецкого и на средства Прокопия Демидова, было учреждено Воспитательное коммерческое училище для купеческих детей .
В Петербурге про Бецкого ходили забавные стишки разнообразного содержания, как то:
Иван Иваныч Бецкий,
Человек немецкий,
Воспитатель детский,
Носил парик шведский и т.д.
Вверив Бецкому руководство всеми учебными и воспитательными заведениями, Екатерина одарила его большими богатствами, значительную долю которых он отдавал на дела благотворительности и особенно на развитие воспитательных учреждений.
В 1773 году Сенат в торжественном заседании поднес Бецкому выбитую в его честь, согласно Высочайшей воли, за учреждение на свои средства стипендий в 1772 году, большую золотую медаль.
Лицевая и оборотная стороны настольной медали в честь И.И. Бецкого. Бронза, диаметр 65 мм, XVIII в. Частная коллекция.
На лицевой стороне медали работы Иоганна Каспара Готлиба Егера помещен портрет И.И. Бецкого с орденом св. Андрея Первозванного на груди. Надпись поверху: «ИВАНЪ ИВАНОВИЧЬ БЕЦКОЙ».
На оборотной стороне — двое детей на четырехугольном пьедестале пирамидального обелиска поддерживают овальный щит с вензелем Бецкого (IБ). У обелиска аллегорическое изображение России, олицетворяющей Благодарность — сидящая женская фигура с двумя детьми; рядом аист и слон. Аист символизирует заботу и милосердие, слон — доброту и широту души. На втором плане — фасад Московского Воспитательного Дома. Надпись поверху: «ЗА ЛЮБОВЬ КЪ ОТЕЧЕСТВУ». Под обрезом: «ОТЪ СЕНАТА 20 НОЯБРЯ 1772 ГОДА.».
Основные начала предпринятой Бецким воспитательной реформы изложены им в докладе: «Генеральное учреждение о воспитании юношества обоего пола», утверждённом императрицей 1 (12) марта 1764 года. В «Генеральном учреждении» — общими афористическими выражениями, а в уставах — по пунктам, в приложении к практическим надобностям, изложены педагогические воззрения западноевропейского рационализма. Взгляды Бецкого на методы воспитания были прогрессивны для своего времени: воспитатели должны быть «добросовестными и примера достойными людьми», обучать без принуждения, с учётом склонностей ребёнка, не применять телесных наказаний.
Бецкой из далеко не совпадающих воззрений Локка, Руссо и Гельвеция, принимая одно и отбрасывая другое, составил цельную систему. В её основе лежала задача создать новую породу людей. Образ нового человека определённо у Бецкого нигде не рисуется, но, судя по разбросанным замечаниям, главной его чертой было отсутствие тех отрицательных свойств, которые были характерны для современников. Отдельные положительные штрихи таковы: «Человек, чувствуя себя человеком, …не должен допускать поступать с собою как с животным»; «чтобы с изящным разумом изящнейшее ещё соединялося сердце»; «человек должен познать правила гражданской жизни».
Pierre-Étienne Falconet (1741-1791) Portrait of Catherine II (1773, Hillwood Museum)
Екатерина, бывшая, как и Бецкой, последовательницей просветительной философии, сочувствовала этой грандиозной идее, и «Генеральный план» составлен Бецким несомненно после предварительного обсуждения основных его положений совместно с императрицей. Средством достижения «новой породы» является воспитание. Не отрицая значения общего образования, образования ума, Бецкой центр тяжести переносит на образование сердца, на воспитание. «Корень всему злу и добру — воспитание», говорит он. «Украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина, но во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых нежных юности своей лет воспитан не в добродетелях».
Согласно с Руссо, Бецкой признает, что человек от природы не зол, а добр, и душа ребенка подобна воску, на котором можно писать что угодно. Бецкой предлагает воспитательным учреждениям писать на ней доброе: «Утверждать сердце юношей в похвальных склонностях, возбуждать в них охоту к трудолюбию, и чтобы страшились праздности; научить их пристойному поведению, учтивости, соболезнованию о бедных, несчастливых; обучать их домостроительству…, особливо же вкоренять в них… склонность к опрятности и чистоте».
Важно образовать в этом направлении сначала первое поколение, «новых отцов и матерей, которые бы детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить могли, какие получили они сами, и так следуя из родов в роды, в будущие веки».
Но воспитание не может достигнуть своей цели, если первые воспитываемые поколения не будут совершенно изолированы от смежных с ними старших, погрязших в невежестве, рутине и пороках. Эту мысль, лишь слегка намеченную Руссо («нет врожденных пороков и злодейств, но дурные примеры их внушают»), Бецкой развил до крайних пределов. Между старым поколением и новым, по мысли Бецкого, надо создать искусственную преграду, дабы первое, «зверообразное и неистовое в словах и поступках» лишилось возможности оказывать какое-либо влияние на второе. Такой искусственной преградой должны были служить закрытые учебные заведения (интернаты), где, под руководством просвещенных наставников, дети и юноши выдерживались бы до тех пор, пока не окрепнет их сердце и не созреет ум, то есть до 18—20 лет.
Portrait Ivan Betzkoy (Betskoi, Beckoi, Иван Иванович Бецкой). Lithografie
.
Подобно Локку, Бецкой признавал значение физического воспитания и необходимость считаться с темпераментом ребенка, а подобно Руссо «полагал надобность следовать по стопам натуры, не превозмогая и не переламывая её, но способствуя ей». С идеей педагогической Бецкой сливал и политико-социальное стремление: создать в России образованное третье сословие, «третий чин людей». Он видел, как росло на Западе нравственное, политическое и особенно экономическое значение этого сословия, и сожалел, что в России только «два чина установлены: дворяне и крестьяне», а купцы, мещане, ремесленники и связанные с этими званиями отрасли государственной жизни значения не имели.
«В чужих государствах, — рассуждал Бецкой, — третий чин народа, заведенный уже за несколько веков, продолжается из рода в род: но как здесь (в России) сей чин ещё не находится, то мнится, в оном и нужда состоит… Прямое намерение нового учреждения (Воспитательного дома) — произвести людей способных служить отечеству делами рук своих в различных искусствах и ремеслах» . Устройство ряда заведений (воспитательные дома, мещанские училища при шляхетном корпусе и при Академии Художеств), помимо своих прямых и непосредственных задач — воспитывать безродных детей, дать образование детям низших классов, — имело целью именно создание этого «третьего чина людей». Все педагогические планы Бецкого и уставы созданных им заведений собраны в отдельном издании: «Учреждения и Уставы, касающиеся до воспитания в России обоего пола юношества».
Заслуги Бецкого перед отечеством были неоднократно оценены Екатериной II: Орден Святого Александра Невского 9 (20) февраля 1762 года
Орден Святого апостола Андрея Первозванного 21 апреля (2 мая) 1768 года. Орден Святого Владимира I степени 23 октября (3 ноября) 1782 года. В день учреждения ордена. Из императорского указа от 23 октября 1782 года: «Усердная и ревностная ваша служба… обращает на себя Наше Императорское внимание и милость. Мы, желая изъявить оныя пред светом, Всемилостивейше пожаловали вас Кавалером Ордена Нашего святого Равноапостольного Князя Владимира большаго Креста первой степени…».
Но, несмотря на свои награды и признание, Бецкой был скромным человеком. Его повседневный костюм состоял из неброского кафтана французского покроя. Каждый день Иван Иванович посещал либо Кадетский корпус, либо Смольный институт, либо академию художеств (он воглавлял ее с 1763 года).
С усилением дворянской реакции после Крестьянской войны (1773—75) его воззрения показались слишком либеральными, и Бецкой был отстранён от руководства просветительными учреждениями.
К концу жизни Бецкого Екатерина охладела к нему, лишила его звания своего чтеца. Из её выражения: «Бецкой присвояет себе к славе государской» можно думать, что причина охлаждения коренилась в уверенности императрицы, что Бецкой единственно себе приписывает заслугу воспитательной реформы, между тем как Екатерина и сама претендовала на значительную роль в этом деле.
М.М.Щербатов ("О повреждении нравов в России") снижает деятельность Бецкого и поддержку его начинаний Екатериной:
"Сама императрица, яко самолюбивая женщина... славолюбива и пышна... Из окружающих ее Бецкой, человек малого разума, но довольно пронырлив, чтобы ее обмануть, зная ее склонность к славолюбию многие учреждении сделал, яко сиропитательные домы, девичий монастырь, на новом основании кадецкий сухопутный корпус и академию художеств, ссудную и сироцкую казну, поступая в том яко александрийский архитектор, построющий фару, на коем здании на алебастре имя Птолемея царя изобразил, давшего деньги на строение, а под алебастром на мраморе свое изваял, дабы, когда от долготы времен алебастр отпадет, единое его имя видно было. Так и Бецкой, хотя показывал вид, что все для славы императрицыной делает, но не токмо во всех проектах его, на разных языках напечатанных, имя его, яко первого основателя является, но ниже оставил монархине и той власти, чтобы избрать правителей сих мест, а сам повсюду начальником и деспотом был до падения его кредиту. Дабы закрыть сие, все способы были им употреблены ей льстить: повсюды похвалы гремели ей, в речах, в сочинениях, и даже в представляемых балетах на театре... (Как-то) она сказала мне: "Он мне так льстит, что в конце концов испортит меня"".
Судьба отпустила Ивану Ивановичу Бецкому долгую жизнь, он прожил более девяноста лет и умер 31 августа 1795 года. Современники говорили, что в жизни Иван Иванович был человеком необыкновенного характера — твердого, самостоятельного и бескорыстного. Благодаря этому он многого достиг. Но, может быть, главнее то, что он был добр и милосерден к детям? Это тоже многие отмечали.
В слове при отпевании И.И.Бецкого архимандрит Анастасий Братановский сказал: "Его любовь к Отечеству не щадила иждевений, не больным токмо подавая помощь, но и самой природе, мучащейся рождением в свет бессильного младенца." ("Сказания о роде Трубецких").
Всегда отказывался от пожалований - от наград, деревень, земель. ("Сказания о роде Трубецких")
Потемкин так отзывался о Бецком: "Пером И.И.Бецкого водит человеколюбие".
Иван Иванович только в своем завещании, так сказать, удостоверил, что он из Трубецких: "В Невский монастырь определяю вечно, по 300 рублей на год, для поминовения князя Ивана Юрьевича и княгини Ирины Григорьевны Трубецких, княгини Настасьи Ивановны Гессен-Гомбургской и меня, также и для содержания в чистоте надгробий их, что составит капитал из 6000 руб., которые для сего должны оставаться на вечные времена при Воспитательном Доме".
Бецкой погребен в Александро-Невской лавре (Благовещенская церковь Александро-Невской лавры). На его надгробном памятнике помещены медальоны с изображением медали «За любовь к отечеству» и надпись
«ЧТО ЗАСЛУЖИЛЪ ВЪ СВОИХЪ ПОЛЕЗНЫХЪ ДНЯХЪ
ДА БУДЕТ ПАМЯТНИКЪ И ВЪ ПОЗДНИХЪ ТО ВЕКАХЪ
QUOD AEVO PROMERUIT, AETERNE OBTINUIT».
Пристенный памятник. На нем высечены слова из оды Державина: (1790-е гг.)
Г. Р. Державин. На кончину благотворителя
<…>
Луч милости был, Бецкой, ты!
Кто в бранях крови лил потоки;
Кто грады в прах преображал -
Ты милосердья полн, любови,
Спасал, хранил, учил, писал;
Кто блеск метал - ты устранялся;
Кто богател - ты ущедрялся;
Кто расточал - ты жизнь берег;
Кто для себя - ты жил для всех. <…>
В 1868 году во дворе Петербургского Воспитательного дома установлен бюст Бецкого (увеличенная копия скульптора А. П. Лаврецкого с оригинала Я. И. Земельгака, 1803).
Бронзовая фигура Бецкого помещена на памятниках императрице Екатерине II в Петербурге и Царском Селе, на фризе памятника «Тысячелетие России».
Частично сохранился Дом Бецкого, расположенный в Санкт-Петербурге по адресу Дворцовая наб., 2
И. И. Бецкой на Памятнике "1000-летие России" в Великом Новгороде
Бецкой был холост, но имел ряд «воспитанников», включая Анастасию Соколову, которой он завещал 80 000 рублей серебром и 40 000 ассигнациями, а также два каменных дома на Дворцовой набережной.
Stefano Torelli (1712-1784) Соколова Анастасия Ивановна (1741-1822), незаконная дочерь известного деятеля времен Имп. Екатерины II Ивана Ивановича Бецкого. С 1776 года жена Иосифа де Рибаса, капитана русской службы. (1770/1775)
Анастасия Ивановна Дерибас (урождённая Соколова, 27 октября 1741 — 19 сентября 1822, Санкт-Петербург) — жена адмирала Осипа Дерибаса.
История её происхождения туманна, по наиболее вероятной версии Анастасия Соколова была незаконнорожденной дочерью известного деятеля времён Екатерины II Ивана Ивановича Бецкого предположительно от жены полковника Екатерины Николаевны Ломан (урождённой Хрущовой).
По-моему, здесь ошибка, т.к. Анастасия Ивановна, родившаяся в 1741 г., никак не могла быть дочерью Хрущовой Екатерины Николаевны (1761 - 1811), в замужестве фон Ломан, которая родилась через 20 лет после нее.
Д. Левицкий. Екатерина Хрущева и Екатерина Хованская. 10-летняя Хрущова (слева) играет мужскую роль влюбленного пастушка и одета в соответствующий костюм — в институте, где учились одни девочки, она прославилась этим амплуа.
Дочь премьер-майора Н.С. Хрущова и Прасковьи Михайловны (урождённой княжны Волконской). С 1767 по 1779 воспитывалась в Смольном институте, по окончании которого была награждена фрейлинским шифром Екатерины II
Другая версия, что она была дочерью многодетного художника Соколова, взятой на воспитание.
По её собственным словам, записанным Жемере-Дювалем (1695—1775), хранителем кабинета и медалей, а также библиотеки в Вене, она родилась на северном берегу Каспийского моря, и по происхождению была черкешенкой. В раннем детстве была перевезена в Санкт-Петербург, где каким-то образом познакомилась с княгиней Е. Д. Голицыной , супругой князя Д. М. Голицына и племянницей И. И. Бецкого, понравилась ей и была взята в её дом.
Первоначальным воспитанием Анастасии Соколовой занималась принцесса А. И. Гессен-Гомбургская, мать княгини Голицыной и сестра Бецкого (может быть, она и названа была в её честь). В 1757 году Анастасия Соколова сопровождала княгиню Голицыну в её продолжительном заграничном путешествии и жила в Париже. Отправляясь на воды в Бареж и Бурбон, княгиня Голицына оставляла Анастасию Соколову на попечение своей подруге, знаменитой актрисе Клерон . Канцлер А. Р. Воронцов писал:
Пресловутая Анастасия, впоследствии ставшая известной под именем Рибас, служила горничной у княгини Голицыной, которая поместила её у Клерон, чтобы сия последняя развивала её таланты.
После смерти Голицыной в 1761 году муж покойной Д. М. Голицын и И. И. Бецкой привезли Анастасию Соколову в Вену, где в театре она познакомилась с Дювалем , с которым в дальнейшем поддерживала переписку 12 лет.
Через месяц 20-летняя Анастасия Соколова уехала с И. И. Бецким в Петербург. Во время коронования Екатерины II в Москве была представлена ко двору и вскоре зачислена в штат камер-юнгфер. В этой должности Анастасия Соколова находилась до своего вступления в брак. Она обладала, как писал Дюваль, «очаровательной внешностью, прекрасным нравом" и скоро приобрела расположение императрицы и сопровождала её во всех поездках и путешествиях, получив при дворе прозвище Baby или Biby. О своих придворных обязанностях она писала к Дювалю:
Мы все пользуемся помещением, отоплением, освещением, стиркою белья и столом от двора; кроме того нам дается чай, кофе, сахар и отпускается экипаж в шесть лошадей, когда мы пожелаем. Наша служебная обязанность состоит в том, что мы должны спать, есть и делать что нам угодно, и, несмотря на все это, мы всегда поспеваем на службу к её величеству... Биби ложится в 11 часов вечера, встает в 8 часов утра, не опускает никогда своих обязанностей, не думая, однако, о них. Первым моим делом, вход в уборную комнату её величества - рассказывать всем, что взбредет мне в голову, нисколько не стесняясь тем, слушают меня или нет, вернейшее средство занять внимание придворных, всегда жаждущих новизны. Я имею искусство их занимать, высказывая им сущую правду во всей её наготе, что считается особенной тонкостью. Я рассказываю небывальщины моим товаркам, чтобы рассмешить их, докладываю её величеству о всех являющихся, смутив их изрядно моими рассказам, оканчиваю день ужином с Бецким; тут мне лучше всего на свете; как не восхваляют благ двора, но дом благодетеля несравненно лучше.
27 мая 1776 года Анастасия Соколова вышла замуж за капитана русской службы Осипа Михайловича Дерибаса. Бракосочетание совершалось в церкви дворца в Царском Селе в присутствии императрицы. Однако даже после замужества Анастасия Ивановна продолжала жить в доме Ивана Бецкого до самой его смерти, на правах хозяйки принимая гостей.
Лампи, Иоганн Баптист Старший (1751-1830) Портрет адмирала Осипа Михайловича Дерибаса (1796, Государственный Эрмитаж)
Дерибас, несмотря на скромную дворцовую должность, приобрела совершенно особое влияние при дворе. Екатерина часто поручала ей занимать дожидавшихся выхода императрицы иностранных вельмож. При её первых родах Екатерина II поспешила к ней так, что поехала в чужой карете, не дожидаясь экипажа, и исполняла обязанности повивальной бабки. Обе дочери Дерибас были крестницами императрицы.
Отличительными чертами пылкого характера Дерибас были чрезвычайная весёлость и живость, которые мешали Фальконе работать над её бюстом, а Дидро, по собственному признанию, целовал её в шею, возле уха. Бобринский в своих дневниках не раз упоминал о «припадках бешенства Рибасши, добрейшей женщины, но не способной себя умерять», о её скорых расправах с дочерьми, о сценах на приёмах у Бецкого, где она то «так много так много толковала, что почувствовала себя дурно», то «хохотала до того, что боялись, что она задохнётся от смеха». Английский посланник в России в 1780-х годах лорд Мальмсбери отмечал, что отличительные особенности Анастасии Ивановны, были «большая уверенность, хитрость и глубокое знание всех петербургских сплетен, что делало её разговор интересным». Драматург Яков Княжнин сочинил в её честь стансы:
Источник жизни, благ податель,
К тебе, о Боже, вопию
И пред тобою, мой создатель
Мою всю душу пропию.
В 1794 году после смерти Бецкого по завещанию Дерибас наследовала 80 000 рублей серебром и 40 000 ассигнациями, а также два каменных дома на Дворцовой набережной. Польский король Станислав Понятовский, живший в Петербурге в 1790-х годах, замечал, что дом госпожи Дерибас был замечателен необыкновенным отпечатком и удивительною опрятностью. В нем на сводах был устроен сад с довольно большими деревьями и служил образцом для всех висячих садов, устраиваемых в столице.
В 1796 году Анастасия Дерибас обратилась к императору Павлу I с просьбой о денежном пособии, сообщая, что находится в столь затруднительном материальном положении, что не в состоянии даже поставить памятник на могиле Бецкого. Расстроенное состояние домашних дел объяснялось тем, что супруг Анастасии Ивановны имел большую страсть к карточной игре. В 1801 году она вновь обратилась к императору, теперь уже Александру I с просьбой об уплате долга в 30 000 рублей, оставшегося после кончины супруга. По слухам Осип Дерибас принимал участие в заговоре против Павла I, но неожиданно в декабре 1800 года скончался в своей карете, есть предположение, что он был отравлен.
До преклонного возраста Анастасия Ивановна ходила с легкостью молодой женщины, и не имела ни одного седого волоса на голове. Скончалась 19 сентября 1822 года в Санкт-Петербурге, в день своего поступления ко двору, а похоронена была на Смоленском кладбище в день коронации Екатерины II. Булгаков К. Я. сообщал в одном из писем брату:
Вчера хоронили старуху Рибасову. Ей было 89 лет, а все еще была бодра, жива и одевалась как щеголиха за 50 лет.
В некрологе о Дерибас писали как о женщине «строгой добродетели, самого строгого православия и самой лучшей христианке», Фон Гельбиг писал о ней как о «умнейшей, образованнейшей, и прекраснейшей женщине всего двора».
В браке с Осипом Дерибасом (1751—1801) у Анастасии Ивановны родилось две дочери:
Екатерина Осиповна (1779—18..), фрейлина императрицы Марии Фёдоровны, супруга обер-полицеймейстера Санкт-Петербурга И. С. Горголи
"Бецкий очень любил сельское хозяйство. На террасе дома его был устроен висячий сад, где он разводил шелковичных червей на листьях тутовых деревьев. В кабинете Бецкого была устроена по китайскому образцу духовая печь, в которой он, посредством пара, выводил из яиц цыплят.
Бегание последних около его служило для него большим развлечением и обращало его мысли к другим птенцам, о призрении которых он так много потрудился. Вообще воспитывать безродных была его страсть. Из числа таких его питомцев был и известный некогда обер-полицмейстер Петербурга и впоследствии сенатор Иван Савич Горголи. Этот Горголи был образцом рыцаря и франта. Никто так не бился на шпагах, никто не одевался с таким вкусом, как он... По природе он был очень добрый и давал много воли своим подчиненным. Вскоре по его назначении явилось в городе стихотворение, которое оканчивалось следующим двухстишием:
Как не любить по доброй воле
Ивана Саввича Горголи.
А то он вам задаст же соли...."
(Из книги "Старая Москва").
Софья Осиповна (1794?—1827), фрейлина императрицы Марии Фёдоровны, супруга князя Михаила Михайловича Долгорукова (1790—1841), а её внучка, то есть правнучка Анастасии Ивановны — Екатерина Долгорукова стала морганатической супругой императора Александра II.
Екатерина Михайловна Долгорукова (2 ноября 1847, Волынская губерния, Российская империя — 15 февраля 1922, Ницца, Третья французская республика) — княжна, с 1880 Светлейшая Княгиня Юрьевская; вторая, морганатическая, супруга императора Александра II; до того, с 1866 года, его любовница.
Бецкой являлся куратором Смольного института, и, будучи уже пожилым человеком, забрал в дом к себе жить 17-летнюю выпускницу Глафиру Алымову.
Дмитрий Григорьевич Левицкий (1735-1822). Портрет Глафиры Ивановны Алымовой (1776, Государственный Русский музей)
Глафира Ивановна Алымова , в первом браке Ржевская (1758—1826) — фрейлина Екатерины II, одна из первых русских арфисток, предмет старческой страсти Ивана Ивановича Бецкого.
Родилась в селе Голяжье (ныне Отрадное), которым владел её отец (Брянский уезд Севской провинции Белгородской губернии). 19-й, посмертный, ребенок полковника Ивана Акинфиевича Алымова. Один из её братьев, Григорий Иванович Алымов , служивший в Сибири, женат был на единокровной сестре В. А. Жуковского Буниной. Приходилась дальней родственницей Пушкину и Вульфам. Владела домом на Фурштатской улице (дом 20, не сохранился), где уже после её смерти, с мая до осени 1832 года снимал квартиру А.С. Пушкин
«Нерадостно было встречено мое появление на свет, — писала она в старости в своих записках. — Дитя, родившееся по смерти отца, я вступила в жизнь с зловещими предзнаменованиями ожидавшей меня участи. Огорченная мать не могла переносить присутствия своего бедного девятнадцатого ребенка и удалила с глаз мою колыбель.» Только через год мать уговорили хотя бы взглянуть на младшую дочь.
С 6-ти лет воспитанница Смольного института, она пользовалась особой любовью и покровительством Екатерины II, отличавшей музыкальные дарования юной Алымовой. На портрете кисти Д. Г. Левицкого, входящий в цикл «Смолянок», она изображена играющей на арфе — она была известна своим искусством. Игру на арфе преподавал Жан Батист Кардон, у него же училась Прасковья Жемчугова.
Входила в первый выпуск института 1776 года, закончила воспитание «первою» и была награждена золотой медалью первой величины и «знаком отмены» — золотым вензелем Екатерины на белой ленте с 3 золотыми полосками. За 11 лет, проведённых в Смольном, «Алимушка», как её звала императрица, стала всеобщей любимицей благодаря своему веселому характеру. Екатерина писала ей: ««Алимушка… ты заслуживаешь великую мою благодарность за приятное приветствие, тобою мне сделанное, и что ты умеешь выманивать монахинь из келий своею игривостью, и ещё по многим другим причинам». Также её любила великая княгиня Наталья Алексеевна, которая занималась с ней музыкой и обещала взять в свою свиту — уже будучи больной княгиня посылала Глафире записки и цветы вместе с графом Разумовским.
По окончании института стала фрейлиной императрицы.
Пожилой Иван Иванович Бецкой, куратор Смольного института, обратил на неё особенное внимание ещё когда девушка воспитывалась в Смольном. В своих воспоминаниях она писала:
Чем более я о нем думаю, тем смутнее становится он для меня. Было время, когда влияние его на меня походило на очарование. Имея возможность делать из меня, что ему вздумается, он по своей же ошибке лишился этого права. (…) Вскоре г-н Б. перестал скрывать свои чувства ко мне, и во всеуслышание объявил, что я его любимейшее дитя, что он берет меня на свое попечение и торжественно поклялся в этом моей матери, затеплив лампаду перед образом Спасителя. Он перед светом удочерил меня.
Ещё в институте Бецкой шутливо предлагал ей: «Кем Вы меня хотите видеть — мужем или отцом?». Она отвечала, что отцом. Тем не менее, он не желал ни удочерять её, ни жениться, и безумно ревновал девушку. После выпуска увёз её к себе в дом, чем поставил их обоих в двусмысленное положение, которое она в своих воспоминаниях выставляет исключительно целомудренным.
Глафира Ивановна Ржевская, ур.Алымова (1758-1826) (1780/1783).
Стараясь удалить меня от всех, кто пользовался моим доверием и самому вполне овладеть им, он так ловко устроил, что никто не смел открыть мне его намерений, а они были так ясны, что когда я припоминаю его поведение, то удивляюсь своей глупости. (…) Несчастный старец, душа моя принадлежала тебе; одно слово, и я была бы твоею на всю жизнь. К чему были тонкости интриги в отношении к самому нежному и доверчивому существу?… Тебя одного я любила и без всяких разсуждений вышла бы за тебя замуж. Значит, ты обманывал меня, говоря, что муж мой будет твоим сыном. И точно, он часто говорил со мной о блестящей участи, которую он мне готовил, и требовал от меня одного условия: выбрать того, кто согласится, подчинясь ему, жить в доме, который он хотел мне подарить. Всякая бы другая заметила, что его поведение не согласовалось с его речами; я же о том догадалась, когда уже было поздно: поведение его сбило меня совершенно с толку. (…)
Вскоре Алымова почувствовала всю странную двусмысленность своего положения и испытала на себе деспотизм старика, который, не став ей приемным отцом или мужем, явно претендовал на роль любовника. Он начал ревновать ее буквально ко всем — и к мужчинам, и к женщинам. Нескончаемые упреки, скандалы, после которых седовласый старец ползал на коленях перед заплаканной красавицей и умолял ее о прощении, повторялись изо дня в день.
«Он не выходил из моей комнаты, — рассказывает Алымова, — и даже когда меня не было дома, ожидал моего возвращения. Просыпаясь, я видела его около себя. Между тем он не объяснялся. Стараясь отвратить меня от замужества с кем-либо другим, он хотел, чтобы я решилась выйти за него как бы по собственному желанию, без всякого принуждения с его стороны. Страсть его дошла до крайних пределов и не была ни для кого тайною, хотя он скрывал ее под видом отцовской нежности. В семьдесят пять лет он краснел, признаваясь, что жить без меня не может. Ему казалось весьма естественным, чтобы восемнадцатилетняя девушка, не имевшая понятия о любви, отдалась человеку, который пользуется ее расположением.Разсуждал он правильно, но ошибался в способах достигнуть своей цели. (…) Если никто не любил меня более Ивана Ивановича, зато никто не сделал мне столько зла как он»
Так продолжаться долго не могло…
Глафира была назначена встречать вторую невесту Павла на русской границе, и затем была приставлена в свиту к Марии Федоровне, жене Павла, с которой вначале была в дружеских отношениях, а потом рассорилась, то ли из-за ревности великой княгини к мужу, то ли из-за появления Нелидовой . Казимир Валишевский указывает, что симпатия Павла к Глафире получила свое кратковременное удовлетворение.
Формальным поводом покинуть двор стал её брак в 1777 году с А. А. Ржевским (1737—1804) — поэтом, масоном, вице-директором Академии наук, вдовцом после кончины Александры Ржевской, бывшим её старше на 20 лет, ради которого она отказала графу Брюлю. Этому браку способствовали граф Орлов и Протасова, желая доставить неприятность Бецкому.
Алексей Андреевич Ржевский (1737-1804)
Бецкой, хотя продолжал ревновать, не сумел расстроить одобренный императрицей брак. (Кстати, на другой день после свадьбы Ржевскому пришлось заплатить за платья, которые Бецкой покупал для Глафиры ещё при выпуске из института). Бецкой предложил молодолженам жить в своем доме:
«Тогда он вывел на сцену давно забытое условие, а именно: обещание поселиться у него в доме, которое прежде пкгало Ржевскаго и на которое он рассчитывал, чтобы расстроить свадьбу. Он унижался до мольбы передо мной, представляя необходимым, для нашей репутации, чтобы мы хотя на несколько месяцев поселились в доме, который он устроил для нас. Я окончательно уговорила Ржевскаго согласиться. Тогда интриги прекратились, но Ив. Ив-ч все таки надеялся поколебать мою решимость и добиться моей руки с помощию своего настойчиваго постоянства. Перед алтарем, будучи посаженым отцем, он представлял мне примеры замужеств расходившихся во время самаго обряда венчания, и подстрекал меня поступить таким же образом».
Он активно вмешивался в их семейную жизнь, масла в огонь добавляла и незаконная дочь Бецкого, А. И. Дерибас, которая опасалась, что Бецкой перепишит завещание в пользу Ржевской. Обстановка в доме была невыносимой.
Супруги вскоре были вынуждены съехать из дома благодетеля в Москву: Бецкой вел себя ужасно, деспотично, бесцеремонно, стремясь опорочить мужа в глазах его юной жены. После отъезда Алимушки Бецкого от расстройства сразил паралич. Ржевская навещала больного. Ее сердце разрывалось от жалости к старику, но она не могла вернуться к нему или подчиниться его ревнивым требованиям. «Никто в мире не любил меня так сильно и с таким постоянством. Он мог сделаться моим мужем, служить моим отцом, благодетелем, но по собственной вине не достигнув своих целей, он стал играть роль моего преследователя.»
Бецкой после этой истории совсем отошел от дел — медленно засасывающее душу и тело холодное болото одинокой старости, провалы в памяти, слепота. В 1794 году в письме М. Гримму Екатерина II описывает своих старых придворных, помнивших, как она приехала полвека назад в Россию. Среди них «слепой, дряхлый Бецкой, [который] сильно заговаривается и все спрашивает у молодых людей, знали ли они Петра I». Прожив необыкновенно длинную жизнь (91 год), парализованный Иван Иванович умер в августе 1795 года.
Супруги Ржевские воспитывали четверых сыновей и дочь Марию, в будущем фрейлину, каковую должность Глафира обеспечила благодаря своим связям. Сама она была награждена орденом Екатерины малого креста.
Державин посвятил супругам Ржевским одну из своих од — «Счастливое семейство»:
В дому его нет ссор, разврата,
Но мир, покой и тишина:
Как маслина плодом богата
Красой и нравами жена (…)
Как розы, кисти винограда
Румянцем веселят своим,
Его благословенны чада
Так милы вкруг трапезы с ним.
После вступления на престол Павла Глафира хотела вернуться ко двору, впуталась в интриги, поссорилась и с Нелидовой, и с Бенкендорф и потерпела неудачу. Её муж также впал в опалу у Павла и скончался. (Одна из интриг привела, в частности, к тому, что Ржевские на 2 часа опоздали на венчание своей дочери Марии в Петергофе, чем привели Павла I в жгучую ярость). От нового государя, Александра I вдова получила большую пенсию за мужа и 63 тысячи рублей на уплату его многочисленных долгов.
Из мемуаров Долгорукова известно, что Елизавета Рубановская , свояченица и впоследствии гражданская жена Радищева , была близкой подругой Глафиры ещё со времён Смольного. Когда Елизавета уехала вслед за Радищевым в Сибирь, Алымова не только переписывалась с ней, но и активно помогала посылками, заботилась о старших сыновьях Радищева, оставшихся в Петербурге, а после её смерти взяла на себя заботу о всех осиротевших детях Радищева. Варвара Александровна Зыбина также пользовалась её покровительством и стала её приемной дочерью.
Её второй муж савоец Ипполит Петрович Маскле́ — был учителем французского языка и переводчиком басен И. А. Крылова и Хемницера. Брак вдовы с недворянином на 20 лет её младше был мезальянсом. В сентябре 1805 года Я. Булгаков писал сыну:
Из Петербурга есть странные известия. Глафира Ивановна Ржевская, жена умершего сенатора, образец девиц воспитанных в монастыре, на которой хотел жениться Бецкой, пример жен добродетельных, гордая, умная, строгая мать, имеющая уже внучат и около 50-ти лет, влюбилась в моторыгу, провиантского капитана, потерявшего место и находящегося даже теперь под судом, и за него вышла. Ни советы приятелей, но слезы родни, ни увещания Государя, к которого покровительству фамилия прибегла, ничто на свете не могло ее удержать от подобного дурачества.
Вероятно, чтобы избежать скандала, Глафира добилась аудиенции у Александра I, который сказал ей: «Никто не вправе разбирать, сообразуется ли такое замужество с нашими летами и положением в свете. Вы имеете полное право располагать собою и, по-моему, прекрасно делаете, стараясь освятить таинством брака чувство, не воспрещаемое ни религией, ни законом чести. Так должно всегда поступать, если это только возможно. Я понимаю, что одиночество Вам в тягость; дети, будучи на службе, не могут оказывать Вам должного ухода. Вам нужен друг. По уважению, которое Вы внушаете, в достоинстве Вашего выбора нельзя сомневаться».
Император пожаловал молодожёну дворянство, затем Глафира помогла ему получить камергерский ключ и пост русского консула в Ницце.
Похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве. Оставила воспоминания, по мнению великого князя Николая Михайловича, выдающие её характер: «Несимпатичная личность Ржевской тем ярче выступает в её «Записках», чем более она старается объяснить свои поступки высокими побуждениями. Завистливая и неблагодарная, тщеславная и мелочная, она, не стесняясь, позднее жалуется на то, что благоговение, оказываемое ей и её мужу Великим Князем и Великой Княгиней, приезжавшими к ним, „то завтракать, то обедать“, „порождало толки“, и что „милость эта, при их скромных средствах, обходилась весьма дорого“. Несмотря на свое „отвращение“ ко двору и свое „бескорыстие“, Ржевская, как могла, пользовалась своим положением и сама себя при этом уличает: „Я носила цепи, налагаемые рабством, только до тех пор, пока положение это могло быть полезно детям моим, когда же они перестали в нем нуждаться, я покинула Двор“». Эти «Памятные Записки» были напечатаны в «Русском Архиве», 1871 год; на русский с французского их перевела правнучка Глафиры, дочь декабриста Петра Свистунова Магдалина Петровна .
В первом браке у Глафиры Ивановны была дочь и четыре сына:
Мария Алексеевна (26 июня 1778 — 1 сентября 1866) — фрейлина, с 1800 года была замужем за камергером Н.П.Свистуновым (1770-1815). Их сын Пётр Свистунов — станет декабристом. После смерти мужа перешла в католичество.
Мария Алексеевна Свистунова (1800-е годы)
Александр Алексеевич (26 марта 1781 — 2 июня 1807) — с 1796 года офицер лейб-гвардии Семёновского полка. В 1802 году флигель-адъютант, в 1806 году полковник. Погиб в сражении. Был женат на Варваре Александровне Римской-Корсаковой (1784-1813), умерла от чахотки; свояченица композитора А.А. Алябьева; дочь Марии Ивановны и Александра Яковлевича Римских-Корсаковых. Их дом на Страстной площади, принимавший Пушкина, Грибоедова, Давыдова, считается прототипом дома Фамусова.
Александр Алексеевич Ржевский (26.03.1781 - 1807). (1806/1807) Автор Петр Рокштуль
Варвара Александровна Ржевская, ур.Римская-Корсакова (16.11.1784 - 30.05.1813), была замужем за Александром Алексеевичем Ржевским (26 марта 1781 — 2 июня 1807). Автор Петр Рокштуль
Павел Алексеевич (8 апреля 1783 — 30 января 1852) — в 1802 году поручик лейб-гвардии Семёновского полка, в 1805 году ротмистр, позднее камергер, действительный статский советник. Живя в Москве, принадлежал к литературному кружку, куда входили Вяземский и В.Л.Пушкин. Умер холостым.
Константин Алексеевич (15 ноября 1788 — 1837), действительный статский советник. Был женат на Елизавете Григорьевне Колокольцевой (1803-1882). У них два сына и две дочери. Константин Алексеевич владел имением в Орловской губернии, Знаменский район, село Селихово.
БЕЦКОЙ ИВАН ИВАНОВИЧ
Бецкой, Иван Иванович, - русский государственный деятель, побочный сын генерал-фельдмаршала князя Ивана Юрьевича Трубецкого, сокращенную фамилию которого впоследствии получил, и, вероятно, баронессы Вреде. Родился 3 февраля 1704 г. в Стокгольме, где отец его был в плену, и там же прожил детские годы. Получив сначала под руководством отца "преизрядное учение", Бецкой был послан для дальнейшего образования в Копенгаген, в местный кадетский корпус; затем недолго служил в датском кавалерийском полку, во время учения был сброшен лошадью и сильно помят, что, по-видимому, и принудило его отказаться от военной службы. Он долго путешествовал по Европе, а 1722 - 1726 годы провел "для науки" в Париже, где, вместе с тем, состоял секретарем при русском после и был представлен герцогине Иоанне Елизавете Ангальт-Цербстской (матери Екатерины II), которая и в то время, и впоследствии относилась к нему очень милостиво. В России Бецкой сначала состоял флигель-адъютантом при отце в Киеве и в Москве, а в 1729 г. определился на службу в коллегию иностранных дел, от которой нередко был посылаем в качестве кабинет-курьера в Берлин, Вену и Париж. Благодаря отцу и единокровной сестре Анастасии Ивановне, жене принца Людвига Гессен-Гамбургского, Бецкой стал близок ко двору Елизаветы Петровны. Роль его в перевороте в ночь с 24 на 25 ноября 1741 г., возведшем на престол Елизавету, раньше считалась значительной, но исследованиями П.М. Майкова установлено, что он совсем не принимал участия в этом деле. Вследствие происков канцлера Бестужева Бецкой был принужден (1747) выйти в отставку. Он выехал за границу и по дороге туда старался, по собственным его словам, "ничего не пропустить из пространной живой книги природы и всего виденного, выразительнее всяких книг научающей почерпнуть все важные сведения к большому образованию сердца и ума". За границей Бецкой прожил 15 лет, преимущественно в Париже, где посещал светские салоны, свел знакомство с энциклопедистами и путем бесед и чтения усвоил себе модные тогда идеи. Петр III в начале 1762 г. вызвал Бецкого в Петербург и назначил главным директором канцелярии строений и домов его величества. В перевороте 28 июня 1762 г. Бецкой не принимал участия и о подготовлениях к нему, по-видимому, ничего не знал; может быть, потому, что всегда равнодушно относился к политике в собственном смысле. Екатерина, знавшая Бецкого с самого приезда своего в Россию, приблизила его к себе, оценила его образованность, изящный вкус, его тяготение к рационализму, на котором и сама воспиталась. В дела государственные Бецкой не вмешивался и влияния на них не имел; он отмежевал себе особую область - воспитательную. Указом 3 марта 1763 г. на него было возложено управление Академией Художеств, при которой он устроил воспитательное училище, а 1 сентября того же года был обнародован манифест об учреждении московского воспитательного дома по плану, составленному, согласно одним данным, самим Бецким, согласно другим - профессором Московского университета А.А. Барсовым, по указаниям Бецкого. По мысли Бецкого, в Петербурге было открыто "воспитательное общество благородных девиц" (впоследствии Смольный институт), вверенное его главному попечению и руководству. В 1765 г. он был назначен шефом сухопутного шляхетного кадетского корпуса, для которого составил устав на новых началах. В 1773 г., по плану Бецкого и на средства Прокопия Демидова, было учреждено Воспитательное коммерческое училище для купеческих детей. Вверив Бецкому руководство всеми учебными и воспитательными заведениями, Екатерина одарила его большими богатствами, значительную долю которых он отдавал на дела благотворительности и особенно на развитие воспитательных учреждений. По образцу московского Бецкой открыл воспитательный дом и в Петербурге, а при нем учредил вдовью и сохранную казны, в основу которых легли сделанные им щедрые пожертвования. В 1778 г. Сенат в торжественном заседании поднес Бецкому выбитую в его честь большую золотую медаль (беспримерный случай), с надписью: "За любовь к отечеству". В качестве директора канцелярии строений Бецкой много способствовал украшению Петербурга казенными постройками и сооружениями; самыми крупными памятниками этой стороны его деятельности остались монумент Петру Великому (Фальконета), гранитная набережная Невы и каналов и решетка Летнего сада. К концу жизни Бецкого Екатерина охладела к нему, лишила его звания своего чтеца. Из ее выражения: "Бецкой присвояет себе к славе государской" можно думать, что причина охлаждения коренилась в уверенности императрицы, что Бецкой единственно себе приписывает заслугу воспитательной реформы, между тем как Екатерина и сама претендовала на значительную роль в этом деле. Бецкой скончался в Петербурге 31 августа 1795 г. и погребен в Александро-Невской лавре. Державин почтил его память одой, в которой, перечисляя его заслуги, говорил: "Луч милости был, Бецкой, ты". Эти слова высечены и на надгробном его памятнике. Основные начала предпринятой Бецким воспитательной реформы изложены им в докладе: "Генеральное учреждение о воспитании юношества обоего пола", утвержденном императрицей 12 марта 1764 г. Ни в этом документе, ни в других однородных с ним актах (уставы шляхетского корпуса и воспитательных домов) Бецкой не обнаруживает самостоятельного идейного творчества. В "Генеральном учреждении" - общими афористическими выражениями, а в уставах - по пунктам, в приложении к практическим надобностям, изложены педагогические воззрения западноевропейского рационализма. Творчество Бецкого состоит лишь в том, что он из далеко не совпадающих воззрений Локка, Руссо и Гельвеция, принимая одно и отбрасывая другое, составил цельную эклектическую систему. В ее основе лежала задача создать новую породу людей. Образ нового человека определенно у Бецкого нигде не рисуется, но, судя по разбросанным замечаниям, главной его чертой было отсутствие тех отрицательных свойств, которые были характерны для современников. Отдельные положительные штрихи таковы: "Человек, чувствуя себя человеком, ...не должен допускать поступать с собою как с животным"; "чтобы с изящным разумом изящнейшее еще соединялося сердце"; "человек должен познать правила гражданской жизни". Екатерина, бывшая, как и Бецкой, последовательницей просветительной философии, сочувствовала этой грандиозной идее, и "Генеральный план" составлен Бецким несомненно после предварительного обсуждения основных его положений совместно с императрицей. Средством достижения "новой породы" является воспитание. Не отрицая значения общего образования, образования ума, Бецкой центр тяжести переносит на образование сердца, на воспитание. "Корень всему злу и добру - воспитание", говорит он. "Украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина, но во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых нежных юности своей лет воспитан не в добродетелях". Согласно с Руссо, Бецкой признает, что человек от природы не зол, а добр, и душа ребенка подобна воску, на котором можно писать что угодно. Бецкой предлагает воспитательным учреждениям писать на ней доброе: "Утверждать сердце юношей в похвальных склонностях, возбуждать в них охоту к трудолюбию, и чтобы страшились праздности; научить их пристойному поведению, учтивости, соболезнованию о бедных, несчастливых; обучать их домостроительству..., особливо же вкоренять в них... склонность к опрятности и чистоте". Важно образовать в этом направлении сначала первое поколение, "новых отцов и матерей, которые бы детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить могли, какие получили они сами, и так следуя из родов в роды, в будущие веки". Образованию отводится тоже значительная роль, но она уступает роли воспитания в выработке характера, и, во всяком случае, предпочтительно образование общее, а не специальное. Приписывая такое могущество воспитанию, которому "даруется новое бытие и производится новый род подданных", Бецкой возлагал обязанность воспитывать народ на государство: только ему под силу такая задача. Но воспитание не может достигнуть своей цели, если первые воспитываемые поколения не будут совершенно изолированы от смежных с ними старших, погрязших в невежестве, рутине и пороках. Эту мысль, лишь слегка намеченную Руссо ("нет врожденных пороков и злодейств, но дурные примеры их внушают"), Бецкой развил до крайних пределов. Между старым поколением и новым, по мысли Бецкого, надо создать искусственную преграду, дабы первое, "зверообразное и неистовое в словах и поступках", лишилось возможности оказывать какое-либо влияние на второе. Такой искусственной преградой должны были служить закрытые учебные заведения (интернаты), где, под руководством просвещенных наставников, дети и юноши выдерживались бы до тех пор, пока не окрепнет их сердце и не созреет ум, т. е. до 18 - 20 лет. Подобно Локку, Бецкой признавал значение физического воспитания и необходимость считаться с темпераментом ребенка, а подобно Руссо "полагал надобность следовать по стопам натуры, не превозмогая и не переламывая ее, но способствуя ей". С идеей педагогической Бецкой сливал и политико-социальное стремление: создать в России образованное третье сословие, "третий чин людей". Он видел, как росло на Западе нравственное, политическое и особенно экономическое значение этого сословия, и сожалел, что в России только "два чина установлены: дворяне и крестьяне", а купцы, мещане, ремесленники и связанные с этими званиями отрасли государственной жизни значения не имели. "В чужих государствах, - рассуждал Бецкой, - третий чин народа, заведенный уже за несколько веков, продолжается из рода в род: но как здесь [в России] сей чин еще не находится, то мнится, в оном и нужда состоит". "Прямое намерение нового учреждения [Воспитательного дома] - произвести людей способных служить отечеству делами рук своих в различных искусствах и ремеслах". Устройство ряда заведений (воспитательные дома, мещанские училища при шляхетном корпусе и при Академии Художеств), помимо своих прямых и непосредственных задач - воспитывать безродных детей, дать образование детям низших классов, - имело целью именно создание этого "третьего чина людей". Все педагогические планы Бецкого и уставы созданных им заведений собраны в отдельном издании: "Учреждения и Уставы, касающиеся до воспитания в России обоего пола юношества" (СПб., 1774). - См. П.М. Майков, "Ив. Ив. Бецкой. Опыт биографии" (СПб., 1904); Лаппо-Данилевский, "И.И. Бецкой", рецензия на предыдущую книгу (СПб., 1904). Н. С.
Краткая биографическая энциклопедия. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое БЕЦКОЙ ИВАН ИВАНОВИЧ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- БЕЦКОЙ ИВАН ИВАНОВИЧ
(1704-1795) российский общественный деятель, личный секретарь Екатерины II (1762-79). Проводил реформы в области образования и воспитания. Создатель и попечитель воспитательных … - БЕЦКОЙ ИВАН ИВАНОВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Иван Иванович , русский общественный деятель. Внебрачный сын фельдмаршала Н. Ю. Трубецкого. Учился в копенгагенском … - ИВАН в Словаре воровского жаргона:
- псевдоним главаpя пpеступной … - ИВАН в Словаре значений Цыганских имен:
, Иоган(заимств., муж.) - «божья милость» … - ИВАНОВИЧ
Корнелий Агафонович (1901-82), педагог, д.ч. АПН СССР (1968), д-р педагогических наук и профессор (1944), специалист по сельскохозяйственному образованию. Был учителем … - БЕЦКОЙ в Педагогическом энциклопедическом словаре:
Иван Иванович (1704-95), государственный и общественный деятель. Учился в Копенгагене в кадетском корпусе. В 40-х гг. служил в С.-Петербурге в … - ИВАНОВИЧ в Большом энциклопедическом словаре:
(Ivanovici) Иосиф (Ион Иван) (1845-1902), румынский музыкант, дирижер военных оркестров. Автор популярного вальса "Дунайские волны" (1880). В 90-х гг. жил … - ИВАН в Большом энциклопедическом словаре:
V (1666-96) русский царь (с 1682), сын царя Алексея Михайловича. Болезненный и неспособный к государственной деятельности, провозглашен царем вместе с … - ИВАН в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
см. … - ИВАН в Современном энциклопедическом словаре:
- ИВАН в Энциклопедическом словарике:
I Калита (до 1296 - 1340), князь московский (с 1325) и великий князь владимирский (1328 - 31, с 1332). Сын … - ИВАН в Энциклопедическом словаре:
-ДА-МАРЬЯ, иван-да-марьи, ж. Травянистое растение с желтыми цветками и фиолетовыми листками. -ЧАЙ, иван-чая, м. Крупное травянистое растение сем. кипрейных с … - ИВАНОВИЧ
ИВ́АНОВИЧ (Ivanovici) Иосиф (Ион, Иван) (1845-1902), рум. музыкант, дирижёр воен. оркестров. Автор популярного вальса "Дунайские волны" (1880). В 90-х гг. … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН ЧЁРНЫЙ, писец при дворе Ивана III, религ. вольнодумец, чл. кружка Ф. Курицына. Ок. 1490 бежал за … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН ФЁДОРОВ (ок. 1510-83), основатель книгопечатания в России и Украине, просветитель. В 1564 в Москве совм. с Петром Тимофеевичем Мстиславцем … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН ПОДКОВА (?-1578), молд. господарь, один из рук. запорожских казаков. Объявил себя братом Ивана Лютого, в 1577 захватил Яссы и … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН ЛЮТЫЙ (Грозный) (?-1574), молд. господарь с 1571. Проводил политику централизации, возглавил освободит. войну против тур. ига; в результате измены … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН ИВАНОВИЧ МОЛОДОЙ (1458-90), сын Ивана III, с 1471 соправитель отца. Был одним из рук. рус. войска во время "стояния … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН ИВАНОВИЧ (1554-81), старший сын Ивана IV Грозного. Участник Ливонской войны и опричнины. Убит отцом во время ссоры. Это событие … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН ИВАНОВИЧ (1496 - ок. 1534), последний вел. князь рязанский (с 1500, фактически с 1516). В 1520 посажен Василием III … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН АСЕНЬ II, болг. царь в 1218-41. Разбил армию эпирского деспота при Клокотнице (1230). Значительно расширил терр. Второго Болг. царства, … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН АЛЕКСАНДР, болг. царь в 1331-71, из династии Шишмановичей. При нём Второе Болг. царство распалось на 3 части (Добруджа, Видинское … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН VI (1740-64), рос. император (1740-41), правнук Ивана V, сын герцога Антона Ульриха Брауншвейгского. За младенца правили Э.И. Бирон, затем … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН V (1666-96), рус. царь с 1682, сын царя Алексея Михайловича. Болезненный и не способный к гос. деятельности, провозглашён царём … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН IV Грозный (1530-84), вел. князь московский и "всея Руси" с 1533, первый рус. царь с 1547, из династии Рюриковичей. … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН III (1440-1505), вел. князь владимирский и московский с 1462, "государь всея Руси" с 1478. Сын Василия II. Женат на … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН II Красный (1326-59), вел. князь владимирский и московский с 1354. Сын Ивана I Калиты, брат Семёна Гордого. В 1340-53 … - ИВАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АН I Калита (до 1296-1340), вел. князь московский с 1325, вел. князь владимирский в 1328-31 и с 1332. Сын Даниила … - ИВАН
Царь, меняющий профессию в … - ИВАН в Словаре для разгадывания и составления сканвордов:
Бой-френд … - ИВАН в Словаре для разгадывания и составления сканвордов:
Дурак, а в сказках его все на принцессах … - ИВАН в словаре Синонимов русского языка:
имя, … - ИВАН в Словаре русского языка Лопатина:
Ив`ан, -а (имя; о русском человеке; Ив`аны, не п`омнящие … - ИВАН
Иван, (Иванович, … - ИВАН в Полном орфографическом словаре русского языка:
Иван, -а (имя; о русском человеке; Иваны, не помнящий … - ИВАН в Словаре Даля:
самое обиходное у нас имя (Иванов, что грибов поганых, переиначенное из Иоанна (коих в году 62), по всей азиатской и … - ИВАНОВИЧ
(Ivanovici) Иосиф (Ион, Иван) (1845-1902), румынский музыкант, дирижер военных оркестров. Автор популярного вальса «Дунайские волны» (1880). В 90-х гг. … - БЕЦКОЙ в Современном толковом словаре, БСЭ:
Иван Иванович (1704-1795) , российский общественный деятель, личный секретарь Екатерины II (1762-79). Проводил реформы в области образования и воспитания. Создатель … - ИВАН
- ИВАН в Толковом словаре русского языка Ушакова:
Купала и Иван Купало (И и К прописные), Ивана Купалы (Купала), мн. нет, м. У православных - праздник 24 июня … - ГОЛОЩАПОВ СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Голощапов Сергей Иванович (1882 - 1937), протоиерей, священномученик. Память 6 декабря, в …
Бецкой, Иван Иванович
Побочный сын кн. Ивана Юрьевича Трубецкого (впоследствии фельдмаршала), прижитый им во время пребывания в плену в Стокгольме после неудачного сражения под Нарвою в 1700 г., род., по единогласному показанию, 3 февраля, но годом рождения одни принимают 1703-й, а другие 1704-й, ум. 31 августа 1795 г. Матерью Бецкого одни называют баронессу Вреде, другие - баронессу Скарре, третьи - даму высшего общества и, наконец, иные - просто шведку, все одинаково голословно. Лица, более близкие к Бецкому и его времени, вообще обходят молчанием этот вопрос. О влиянии на дальнейшее воспитание Бецкого его матери не имеется никаких указаний. Его отец вернулся из плена в 1718 г. Прибыл ли тогда в Россию и Бецкой, утвердительно сказать нельзя. Берхгольц, бывавший в доме князя Трубецкого, говоря о дочерях князя, совершенно не упоминает о присутствии в его доме какого-либо молодого человека, который был бы близок княжескому семейству. С другой стороны, имеются показания, правда тоже голословные, что Бецкой обучался в университете в Або или в Лейпциге и затем путешествовал по Европе. Весьма вероятно, что, желая угодить Петру Великому, князь Трубецкой послал и своего сына за море. Сам Бецкой, представляя в 1764 г. Императрице Екатерине II рассуждение о воспитании, говорит, как он, будучи кадетом в копенгагенском кадетском корпусе, ходил в караул, стоял на часах и т. д. Кроме того, при поступлении Бецкого в военную службу в 1726 г. он давал показание, что находился в Париже для науки в 1722 г. В этом же показании Бецкой выдает себя за польского шляхтича, родственники коего служат короне польской. Эти признания Бецкого позволяют принять, что он действительно обучался за границей. Затем он поступил на службу к посланному в Париж князю Василию Лукичу Долгорукову в качестве секретаря иностранных дел. В 1726 г. Бецкой был переведен на службу к своему отцу, Трубецкому (в то время генералу при полевой армии украинского корпуса и киевскому губернатору), для заграничной корреспонденции "на немецком и французском диалектах, понеже в том искусен". И 1728 г., когда князь Трубецкой был пожалован в фельдмаршалы и жил уже в Москве, Бецкой состоял при нем флигель-адъютантом. В эти годы он часто посещал, как сам заявляет, Антиоха Кантемира, жившего тогда в подмосковном своем имении Черная Грязь. Беседы с ним, без сомнения, оказали немалое влияние на развитие и склад мыслей Бецкого. При воцарении Анны Иоанновны князь Трубецкой, вместе с Антиохом Кантемиром, Ягужинским и др., был одним из главных сторонников самодержавия и сам вручил Императрице известную челобитную. В числе подписавших эту челобитную находился и Бецкой. В то же время Бецкой был определен Трубецким с 8 апреля 1730 г. в звание генеральс-адъютанта, но утвержден в этом звании военной коллегией только 5 сентября 1733 г. и притом в майорском ранге, а по прошествии года был произведен в подполковники. Продолжая служить при отце, Бецкой ездил в начале 1739 г. с его дочерью Анастасией Ивановной (которая в 1738 г. вступила во второй брак с принцем Людвигом Гессен-Гомбургским) за границу и посетил разные места Германии, а также Дрезден, Лейпциг, Берлин, и зимою 1740 г. возвратился опять в Россию. В перевороте 1741 г. Бецкой лично деятельного участия не принимал, а только являлся к Шетарди с различными поручениями от Императрицы Елизаветы немедленно после вступления ее во дворец. Таким образом, Бецкий был и тогда уже близок ко Двору, благодаря, конечно, единокровной сестре своей, Анастасии Ивановне, принцессе Гессен Гомбургской, пользовавшейся большим расположением Елизаветы Петровны. 18 февраля 1742 г. Бецкой, будучи в чине подполковника, был пожалован камергером к наследнику престола Петру Феодоровичу. В этой должности Бецкой часто появлялся при Дворе и неоднократно виделся с принцессой Ангальт-Цербстскою Иоанной-Елизаветой, прибывшей в 1744 г. в Москву с дочерью своею, которая вскоре вступила в брак с Петром Федоровичем. За это время, по словам самой Екатерины II, "мать ее очень близко привязалась к супругам Гессен-Гомбургским и еще более - к камергеру Бецкому. Это очень не нравилось графине Румянцевой, маршалу Брюмеру и вообще всем". Кроме того, состоя камергером малого двора вместе с Петром Сумароковым, Лилиенфельдом, Дикером, Петром Девиером, Бецкой, хорошо владевший французским и немецким языками и уже видевший немало на своем веку за границей, имел возможность как интересный собеседник обратить на себя внимание наследника престола и его супруги, предпочтительно перед прочими лицами великокняжеского двора, состоявшего преимущественно из немцев. В 1747 г. Бецкой разделил участь последних и, по настояниям канцлера Бестужева-Рюмина, был удален вместе с прочими приближенными великого князя, так как они влияли на Его Высочество в духе, не соответствующем политическим видам канцлера. Бецкой, однако, остался камергером, но уже весьма редко появлялся при Дворе и даже совершил снова поездку за границу в 1756 г., вместе с князем Димитрием Михайловичем Голицыным, женатым на его племяннице, Екатерине Дмитриевне Кантемир (дочери Анастасии Ивановны Гессен-Гомбургской от первого ее брака). Во время этого продолжительного пребывания за границей Бецкой посетил Германию, Голландию, Францию и Италию, осматривал различные учреждения и богоугодные заведения. Познакомился в Париже с многими художниками, учеными и писателями (как, например, с Гриммом, Дидеро и т. д.), а также с госпожой Жоффрен и посещал ее салон, в котором собирались корифеи французской литературы и художеств. Вероятно, тогда же в Париже Бецкой ознакомился с
учениями и взглядами как энциклопедистов, так и Руссо и его последователей. Это знакомство во многом отразилось в различных проектах Бецкого, представленных им впоследствии Екатерине II. Вступление на престол Петра III застало Бецкого уже в Вене, как видно из поздравительного письма его к Императору от 11-22 января, и следующего - от 27 марта 1762 г. Уведомляя в последнем о получении Высочайшего указа о немедленном прибытии в Россию, Бецкой пишет, что его болезненное состояние может немного воспрепятствовать скорейшему его возвращению и для своего оправдания прилагает свидетельства докторов. Прибыв в Петербург, генерал-майор Бецков (как писали в то время) указом 24 мая 1762 г. произведен был в генерал-поручики и назначен главным директором канцелярии строений. Во время переворота 28 июня 1762 г. Бецкой был на стороне Петра III и ехал на одной из галер, плывших к Кронштадту. Однако Екатерина II не только оставила Бецкого по-прежнему управлять канцелярией строений, но и назначила его членом в учрежденную 11 декабря 1762 г. особую комиссию для устройства городов С.-Петербурга и Москвы. Учреждение этой комиссии, обязанной заведовать постройками в столицах, значительно изменило круг деятельности канцелярии строений, которая за 1765 г. была переименована в канцелярию от строений Ее Величества домов и садов и стала заведовать исключительно дворцами и садами Ее Величества. В 1769 г. эта канцелярия переименована в контору. Склонность Императрицы к различным постройкам делала должность директора канцелярии (а потом конторы) строений весьма хлопотливою и даже неприятною. Бецкому приходилось самому надзирать за изготовлением кирпича, за пережиганием извести и т. д.; притом постоянно ощущался недостаток в деньгах на покрытие расходов по постройкам новых зданий и по поддержанию прежде уже воздвигнутых, нельзя было не бороться и с разного рода злоупотреблениями, в то время заурядными. Но, помимо заведования дворцами и садами, на Бецкого возлагались и другие поручения. Так, после большего пожара в гор. Твери 12 мая 1763 г. ему поручено было составить более правильное распланирование построек в этом городе, и он представил по этому делу большую записку, 14 июня утвержденную Императрицей. Затем, при сооружении памятника Петру Великому, Бецкой имел главное наблюдение за всеми работами, производимыми Фальконетом. В марте 1762 г. последовало отделение Академии художеств от московского университета, и главное заведование Академией поручено было Бецкому. Прежде всего он озаботился сооружением особого здания для Академии и исходатайствовал у Императрицы указ об отпуске Академии так называемого Вратиславского двора на Васильевском острове (на углу 3-й и 4-й линий), а за тем неоднократно испрашивал деньги для сооружения на этом месте обширного здания, которое, однако, не было окончательно отстроено при жизни Бецкого по недостатку сумм. Вместе с тем Бецкой представил проект нового устава для Академии, во многом сходный с составленным его предместником, Шуваловым. По предварительном рассмотрении этого проекта князем Шаховским, Минихом, Олсуфьевым, Тепловым и Н. Паниным, вполне его одобрившими, он был утвержден Императрицей 4 ноября 1764 г. По этому уставу, главное заведование Академией возлагалось на совет (или собрание), состоявший из директора и профессоров, причем председателем был президент Академии (в этом звании и состоял Бецкой), который докладывал о всем необходимом по Академии Императрице. Всею учебной и воспитательной частью заведовал директор, вторая персона после президента. Вся хозяйственная часть, а также денежная была поручена совету. Академия состояла из нескольких отдельных классов, учение продолжалось шесть лет, по прошествии которых ученики подвергались экзамену, смотря по успехам награждались различными медалями, получали права вольности, а наиболее успевшие двенадцать человек отправлялись для усовершенствования на три года за границу. Из дел Академии видно, что Бецкой немало заботился и интересовался этими учениками, находившимися в разных местах за границей. При Академии было еще особое воспитательное училище для мальчиков, принимаемых в возрасте 5-6 лет, которые после десятилетнего обучения могли поступать в Академию. Не имевшие призвания к художеству определялись в разные мастерства, по их наклонностям и способностям. 27 июня 1769 г. Бецкой испросил разрешение Императрицы содержать на собственном иждивении, начиная с 1770 г., по десяти мальчиков, принимая их всякие три года. К 1785 г. было уже 60 человек, воспитывавшихся на счет Бецкого при Академии художеств. С последовавшим в 1786 г. изменением размеров процентов, платимых банком, Бецкой не нашел более возможным продолжать это дело и уведомил о том совет ранее предстоявшего в 1788 г. нового приема воспитанников. По этому поводу у Бецкого возникла переписка с Академией о деньгах, причитавшихся ей за воспитывавшихся на счет него учеников, и необходимая сумма была получена уже по кончине Бецкого, завещавшего Академии также два шкафа с гравированными антиками, весьма древними, и с редкими слепками изображений различных исторических лиц, сделанных по преимуществу французскими художниками. Эта коллекция была собрана им еще во время его заграничных путешествий. Помимо Академии, имя Бецкого неразрывно связано с учреждением первого в России женского учебного заведения и с основанием воспитательного дома для несчастнорожденных, с изданием нового устава кадетского корпуса, а также с устройством первого кредитного общественного установления (сохранной и ссудной казны). Об участи покинутых детей у нас до Бецкого заботились мало. Правда, Петр Великий издал несколько указов об устройстве домов "для зазорных младенцев" при церквах и о содержании их при женских монастырях, но преемники его, по-видимому, не обращали на этот предмет особого внимания. Лишь Бецкой снова поднял забытый вопрос, и по его проекту Императрица Екатерина II учредила в Москве воспитательный дом (манифест 1 сентября 1763 г.). Организация нового дела была до мельчайших подробностей разработана Бецким. Главные основные начала этого учреждения, изложенные в первой и второй частях генерального плана, состояли в следующем. Всякий мог принести в дом младенца во всякое время, не объясняя ничего, а только заявив, крещен ли младенец, или нет. Ребенка сдавали на руки кормилице или няньке, а через два года переводили в особый разряд, где дети обоего пола пребывали вместе. С седьмого года их разделяли и начинали обучать чтению, письму, первым основаниям веры, а также ручным легким работам. С 14-15 лет питомцев обучали различным мастерствам, смотря по склонности каждого. По прошествии 4-5 лет они могли вступать в брак и, пользуясь года три или четыре помещением в доме, работать на себя; при увольнении из дома они получали полное обмундирование и права вольных людей. Эти питомцы должны были, по мысли Бецкого, постепенно увеличивать "средний род людей", т. е. сословие городских обывателей, к которому они все причислялись. При воспитании должно было обходиться, по предписанию Бецкого, ласково и кротко: всякие телесные наказания строго воспрещались, не только над питомцами, но и над нижними служителями дома, дабы юношество не приобучить к суровости. Предписывалось детей стараться исправлять увещаниями. Обучать грамоте и мастерствам надлежало безусловно и лиц женского пола. Главное непосредственное заведование домом возлагалось на главного надзирателя. При доме состоял особый совет из шести опекунов, который был обязан способствовать по делам, касающимся дома. Кроме того, был еще главный попечитель (им был Бецкой), который вместе с советом должен был стараться о точном исполнении генерального плана, а по делам, требующим Высочайшего разрешения, докладывать Императрице. Хотя все заведование и распоряжение домом предоставлено было исключительно главному надзирателю и совету опекунов, но с самого начала истинным двигателем нового дела был Бецкой, как это видно из обширной переписки его с опекунами и множества журналов опекунского совета, вызванных предложениями главного попечителя, к которому и совет, и главный надзиратель постоянно обращались за руководящими указаниями. Для усиления средств дома, содержавшегося исключительно на добровольные пожертвования, Бецкой устроил при нем 20 ноября 1772 г. три казны - сохранную, ссудную и вдовью. Первая учреждалась, по словам Бецкого, для предохранения всем лицам своих капиталов, на которые, при внесении их в сохранную казну, уплачивались вкладчикам проценты в установленном размере. Сохранная казна выдавала также ссуды под залог недвижимых имений. Для ссуд под ручные залоги учреждалась ссудная казна, взимавшая полпроцента в месяц. Этим Бецкой добивался ограждения нуждающихся от "многокорыстных ростовщиков, которые утесняют бедных сограждан под ложным покровом добродетелей". Эти две казны делали большие обороты и существовали до преобразования государственных кредитных установлений в 1859 г. Вдовью казну Бецкой предназначал "для облегчения горестного состояния тех из вдов, которые после мужей часто остаются без пропитания и без помощи". По плану Бецкого, вдовья казна состояла из 4-х классов или разрядов, по которым мужья при своей жизни уплачивали ежегодно определенные взносы, а по их смерти вдовам, соразмерно сделанным взносам, уплачивалась или ежегодно пенсия, или единовременная сумма, смотря по предварительному соглашению. Эти уплаты вдовам ни под каким видом не задерживались и всегда сполна выдавались им самим или их наследникам и поверенным. Это учреждение существовало еще в 1858 г. По примеру московского воспитательного дома был учрежден, по представлению Бецкого, 6 сентября 1772 г. такой же дом и в Петербурге, составлявший вначале отделение московского дома. Бецкой выражал надежду, что и в других городах, в силу генерального плана, возникнут убежища для покинутых детей. В связи с этими планами стоят те строки в учреждении об управлении губерниями (1775 г.), которыми поручается приказам общественного призрения заботиться об установлении, содержании и управлении сиротских воспитательных домов.
Вскоре после утверждения Императрицей первой части генерального плана воспитательного дома (1 сентября 1763 г.) Бецкой представил так называемое генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества, конфирмованное Императрицей 12 марта 1764 г. Это "учреждение" Бецкой неуклонно и настойчиво проводил во всех устраиваемых им учебных заведениях; здесь выражены основные его взгляды на задачи и средства воспитания. Указав, насколько трудно преодолеть суеверие веков и дать народу новое воспитание, так сказать, новое порождение, Бецкой, разделяя взгляды Руссо, говорит, что корень всему добру и злу в человеке - воспитание, о котором необходимо неусыпно заботиться до 18-20 лет. Дети должны находиться в училищах безвыходно, так как общение с людьми без разбора весьма вредно. Должно возбудить в юношестве охоту к трудолюбию и страх к праздности, как источнику всякого зла, научить благопристойности, соболезнованию о бедных, несчастливых, словом - всем добродетелям и качествам, которые принадлежат к доброму воспитанию. Вместе с тем, в воспитательных заведениях должно обратить большое внимание на физическое воспитание. В особом "кратком наставлении, выбранном из лучших авторов, с некоторыми физическими примечаниями о воспитании детей от рождения их до юношества" (приложено к генеральному учреждению и составлено преимущественно по Локку, Фенелону и Руссо) Бецкой подробно говорит сперва об обращении с грудными младенцами и детьми до шести лет. Он предлагает не внушать детям пустых страхов, удалять их от обхождения с невежами и злонравными людьми, не допускать видеть неблагоразумные поступки и, если придется делать детям выговоры, то поступать "без свирепства злобы, дабы большим страхом не повредить их природной остроты". В этом первом возрасте должно обучать детей всему "играючи" и, сколько возможно, без принуждения. В следующем возрасте, от 5 до 10 лет, надо развивать детей физически разными играми, не препятствовать им в увеселениях, "приводить к учению, подобно как в приятное и украшенное цветами поле, всемерно стараться вселить в детях любовь к учению, так чтобы оное награждением себе почитали". Особенно необходимо стараться, чтобы дети имели только здравый разум и доброе сердце. Не должно бить детей почти никогда и отнюдь не следовать в жестоких наказаниях безрассудным и свирепым школьным учителям. Всякие побои, по всем физическим правилам, без сомнения вредны здоровью. В третьем возрасте детей, от 12 до 15 и 16 лет, следует всячески удалять от них людей жестоких, злых и с физическими пороками. Должно приучать их сносить разные тягости и лишения, не допускать, чтобы в юношах усиливалась какая-либо одна страсть, в особенности к карточной и другим играм, удалять их от худых разговоров, от чтения вредных книг и т. д., не упуская из виду поговорки, что случай делает вора. Необходимо приучать юношество к чистоте во всем, к учтивости, благопристойности и т. д. Это первое систематическое изложение взглядов русского правительства при Екатерине II на воспитание было распубликовано как бы для общего руководства всем родителям при воспитании детей и вместе с тем применялось Бецким в уставах учебных заведений, составляемых им по поручению Императрицы. Прежде всего эти новые начала нашли применение в указе 5 мая 1764 г. о воспитании благородных девиц при Воскресенском монастыре. До Екатерины у нас не существовало вовсе женских учебных заведений. Вскоре после вступления на престол Императрица поручила Бецкому, как лично видевшему в Париже известный Сен-Сир, представить доклад об устройстве и в России закрытого заведения для воспитания девиц благородного происхождения. Проект Бецкого был утвержден 5 мая 1764 г. По этому проекту, учреждалось в Петербурге воспитательное общество благородных девиц; в него принимались лица женского пола дворянского происхождения от 5-6 лет, причем родители давали подписку, что совершенно отдают ребенка до 18-летнего возраста и ранее этого требовать обратно не будут. Главное распоряжение по всему обществу и наблюдение за точным исполнением устава предоставлено было начальнице, при которой была правительница. Кроме того, были еще четыре попечителя из знатных особ, которые составляли собрание (или совет) для рассмотрения и разрешения различных вопросов, относящихся до экономии и благоустройства дома. Одним из попечителей был назначен Бецкой, остававшийся в этом звании до смерти. Он сам представлял Императрице доклады по делам воспитательного общества, требовавшие Высочайшего разрешения, и вообще имел большое влияние на внутреннюю жизнь и распорядки нового учебного заведения. Благодаря его гуманному воздействию установились те отношения начальства заведения к девицам, которые существовали в нем первое время, и ярко выражены во многих письмах и воспоминаниях смолянок за это время. Первоначально воспитанницы помещались в зданиях Воскресенского Новодевичьего монастыря на берегу реки Невы, но, по представлениям Бецкого, Императрица разрешила соорудить для общества особое здание, тем более что круг деятельности общества скоро значительно расширился. Устроив первое закрытое женское учебное заведение для девиц благородного происхождения, Бецкой уже в 1765 г. докладывал Императрице, что для пользы общества не меньше требуется, чтобы "всякого чина женский пол воспитан был в добронравии и приличных состоянию его знаниях и рукоделиях". Вследствие этого, по докладу Бецкого, состоялся 31 января 1765 г. указ об учреждении при том же Воскресенском монастыре особого училища для малолетних девушек всякого звания, кроме крепостных, под управлением той же начальницы и правительницы, но с иной программой обучения: преимущественно обращено было внимание на различные рукоделия и другие домашние работы. В 1772 г. Бецкой изъявил желание содержать на собственном иждивении по пяти воспитанниц из бедных дворян, поступавших в училище в каждый прием, а в 1773 г. он представил общие правила о приеме в воспитательные училища детей на собственное иждивение, т. е. за которых плата будет вносится родителями или кем-либо другим.
Постройка в Москве воспитательного дома, принятая на себя Прокофием Демидовым, породила в 1772 г. большую переписку с ним Бецкого, который, высказывая свой взгляд на коммерцию в нашем отечестве, сообщил Демидову, что занят мыслью учредить для детей купечества воспитание, для них пристойное, что, окончив план оному, пришлет Демидову на апробацию, что в настоящее время он не имеет средств, необходимых для устройства заведения, и т. д. Результатом этой переписки явился, с одной стороны, план (устав) коммерческого училища, утвержденный Императрицей 6 декабря 1772 г., а с другой - сделанное Демидовым пожертвование (в 205 тысяч руб.) на содержание этого училища, первые годы находившегося в Москве, в самом здании воспитательного дома. В уставе училища проводились те же начала, что и в уставах вышеупомянутых учебных заведений, т. е. принимались дети не моложе пяти лет, предписывались те же педагогические приемы, преподавалось почти то же самое, с добавлением некоторых предметов, необходимых лицам торговым, - бухгалтерии (двойной, или итальянской), исторической географии, экономии, сведений по государственному праву и т. д.; лучших учеников награждали медалями и посылали в иностранные государства с рекомендациями к российским министрам, чтобы они могли определиться в иностранные конторы для практических занятий. Окончившие курс пользовались покровительством опекунского совета в Москве. Непосредственно заведовал училищем главный надзиратель московского воспитательного дома, а Бецкой только следил, насколько это ему было возможно из Петербурга, за осуществлением устава и давал необходимые указания. Это училище немало содействовало нарушению добрых отношений, установившихся между Бецким и Демидовым, который настойчиво домогался изъять основанное на его средства училище из ведения главного надзирателя и переместить в совершенно особое помещение. Бецкой же на это не соглашался, быть может и потому, что самое коммерческое училище не встретило сочувствия со стороны купечества, которое неохотно отдавало детей в училище и ничего не жертвовало на его содержание. Бецкой, ввиду этого, опасался расширять училище и сооружать для него особое здание. Демидов, между тем, скоро умер, и в Москве некому было надзирать за училищем, в котором постепенно стали возникать беспорядки. По кончине же Бецкого, а затем и Императрицы Екатерины II была образована особая комиссия для пересмотра устава коммерческого училища, поступившего, как и прочие воспитательные заведения, под августейшее покровительство Императрицы Марии Феодоровны, при которой это училище, по указу 5 мая 1799 г., было переведено в Петербург.
Необходимо упомянуть еще о деятельности Бецкого в шляхетном кадетском сухопутном корпусе. Екатерина II, приняв корпус в свое собственное ведение, определила главным директором его Бецкого, непосредственным же начальником корпуса был генерал-майор Философов. Согласно утвержденным в 1765 г. "пунктам для перемены" кадетского корпуса (в числе которых положительно предписывалось "всякие телесные наказания кадетам ныне отрешить"), Бецким был составлен новый устав, утвержденный Императрицей 11 сентября 1766 г. Здесь также повторялись начала, находимые и в прочих уставах, составленных Бецким: принимались в корпус дети только дворян, не старше шести лет, причем родители давали подписку, что отдают детей добровольно, не менее как на пятнадцать лет, в продолжении которых не будут брать детей даже в отпуск. Корпус был заведением закрытым, имел пять возрастов (или классов), в каждом возрасте пребывали три года. Вступая в 4-й возраст, кадет имел право выбрать гражданскую службу и сообразно этому обучался некоторым другим наукам, которым остальные кадеты не обучались. Предписывалось заботиться о физическом и нравственном развитии кадет, обходиться с ними ласково, никогда не бить шпагою или фухтелем, стараться предупреждать и отвращать ошибки и проступки и т. д. Окончившие полный курс поступали в военную службу, лучшие награждались медалями, а наиболее достойные имели право, с согласия родителей, путешествовать три года за границей на счет корпуса. Все уставы, составленные Бецким, требовали особенно хороших наставников и преподавателей, в которых в то время ощущался большой недостаток; приходилось поэтому прибегать к содействию иностранцев. Желание отстранить иноземное влияние побудило Бецкого в 1772 г. представить Императрице особый доклад, в котором предлагалось учредить при сухопутном корпусе особое отделение для воспитания мещанских детей, из которых могли со временем образоваться достойные преподаватели и воспитатели для корпуса. Императрица утвердила этот проект 27 октября. В 1773 г. директором корпуса был назначен генерал-поручик Пурпур, а Бецкой оставался только членом совета, до его упразднения в 1785 г.
Помимо постоянных обязанностей, Бецкой еще исполнял немало особых дел, порученных ему Императрицею. Так, он одно время заведовал воспитанием молодого Бобринского и, отправляя его за границу, написал прекрасную инструкцию в руководство лицам, желающим путешествовать с пользою. По поручению Императрицы он приобретал всякие картины и статуи из-за границы, вел переписку по этим делам и т. д. Труды Бецкого неоднократно награждались Императрицею: в 1766 г. он был произведен в действительные тайные советники, 21 апреля 1768 г. пожалован кавалером ордена Св. Андрея Первозванного, а 20 ноября 1772 г. он удостоился совершенно особой почетной награды. Он был приглашен в торжественное заседание Правительствующего Сената, у подъезда которого стоял почетный караул для него, и при входе его в залу генерал-прокурор, в знак признательности, поднес ему от имени Сената большую золотую медаль, согласно Высочайшей на то воле. Позднее, при учреждении ордена Св. Владимира (22 сентября 1782 г.), Бецкой был в числе первых пожалованных кавалерами первой степени этого ордена. Однако каких-либо особых денежных наград или жалованных имений, щедро раздаваемых Императрицей всем приближенным, Бецкой никогда не получал, за исключением небольшой мызы Нейгауз в Лифляндии, с деревнями и рыбными ловлями, пожалованной ему в начале 1764 г. Он жил преимущественно на средства, доставшиеся ему от отца, имел в Петербурге обширный дом на набережной реки (где ныне дом принца Ольденбургского), но жизнь вел скромную, пиров не давал, любил читать и следить за новейшими открытиями всякого рода, сам производил опыты над шелковичными червями, разводил искусственно цыплят и т. д. Начиная с 1783 г. здоровье Бецкого сильно расстроилось; по-видимому, его постиг паралич, он худо владел рукою и ногою; к этому присоединилось и значительное ослабление зрения; в течение двенадцати лет Бецкой медленно умирал, однако же пережил всех своих сверстников. Смерть его прошла незамеченной, о ней не упоминается даже в современных газетах. Только Державин почтил его кончину стихотворением "На кончину благотворителя", а при его погребении известный духовный вития Анастасий Братановский произнес надгробное слово, которое и по настоящее время считается образцовым. Бецкой погребен в Александро-Невской лавре, в так называемой "палатке", которая находится между церквами Благовещенской и Св. Духа. На стене у могилы имеется медная доска с надписью: Quod aevo promuerit, aeterno obinuit (что в век свой заслужил, на вечность приобрел). Памятника особого на могиле не имеется.
Все свои педагогические и филантропические рассуждения, а также составленные им уставы разных учебных и благотворительных заведений Бецкой еще при жизни собрал и издал в двух сборниках; первый озаглавлен "Собрание учреждений и предписаний касательно воспитания в России обоего пола благородного и мещанского юношества" (1789 г.), второй - "Собрание наставлений о воспитании детей от рождения до отрочества, извлеченных из сочинений Локка, Монтеня и других" (1766 г.). Кроме того, по его мысли и указаниям издавалось "Собрание разных известий Императорского воспитательного дома"; здесь имеются любопытные сведения о первых годах существования этого дома.
Упомянутые два сборника и "Собрание известий". - Полное собрание законов (Первое), тома XVІ-XXI. - Архивы: Сената, Академии Художеств, Имп. Русского Исторического Общ., Опекунского Совета, Имп. воспитательного общ. благородных девиц. - "История России" Соловьева, т. XXI-XXV, XXVII, XXIX. - Корганов, "История воцарения Анны Иоанновны". - Бильбасов, "История Екатерины II". - "Чтения Общества Истории и древностей при Московском Университете" за 1861 и 1863 гг. - Сборник Императорского Русского Исторического Общества, тт. 17, 23, 27, 79, 81 и 98. - "Русский Архив", 1871, 1872, 1873, 1876, 1888, 1890 и 1899 гг. - "Русская Старина", 1872, 1874, 1877, 1889, 1890 и 1896 гг. - "Русский Вестник", 1824, 1842, 1861, 1896 гг. - "Отечественные Записки", 1823, 1842, 1859 гг. - Петров, "Собрание материалов для истории С.-Петербургской Академии Художеств". - Драшусов, "Материалы для истории Московского воспитательного дома". - Сборник материалов для истории Коммерческого училища. - Histoire des enfants trouvés, par Leon Lallemand. - Лалаев, "Очерк военно-учебных заведений". - Лядов, "Исторический очерк столетней жизни Императорского воспитательного общества благородных девиц". - Бантыш-Каменский, "Словарь достопамятных людей". - Iohann Bernonilli, "Reisen durch Russland". - Les princes Troubetzkoy, par la princesse Elise Troubetzkoy. - Mémoires de l"Imperatrice Catherine. Londres, 1859. - Словари: Венгерова, Андреевского и др.
П. М. Майков.
{Половцов}
Бецкой, Иван Иванович
Знаменитый сотрудник Екатерины II по части устроения воспитательных заведений, генерал-директор Сухопутного шляхетного (ныне 1-го) кадетского корпуса (1766-1773 гг.). Род. в 1704 г. в Стокгольме, будучи побочн. сыном кн. И. Ю. Трубецкого, воен. образование получил в Копенгагенском кадетском корпусе, а службу начал в датской кав-рии. С 1721 г. служил в России. Во время путешествий по Европе основательно изучил благотворительные и друг. общественные учреждения. По вступлении на престол Екатерины II Б. был поставлен в исключительное положение по неограниченному доверию Императрицы и с этого времени началась его знаменитая деятельность в создании воспитат. учреждений и по делам благотворительности. Все свои огромные богатства и получаемые от Императрицы средства он тратил на стипендии и дела благотворения. В основание его педагог, идей была положена мысль перевоспитать целые поколения путем обособленного воспитания молодежи, ограждая ее от влияния порочной общест. среды и даже больше, - он мечтал о перевоспитании всего народа. Будучи генерал-директором кадетского корпуса, Б. составил для него новый устав. В силу этого устава упр-ие корпуса было возложено на генерал-директора и на совет, члены которого назначались самой Императрицей. Кадеты, вместо деления на роты, были разделены на 5 возрастов. К приему допускались только маленькие дети (5-6 л.), и безотлучное пребывание их в корпусе должно было длиться 15 лет (по 3 г. в кажд. возрасте). Самый младший возраст был подчинен женскому надзору. В прочих - воспитателями были офицеры и гражд. чины. При переходе в 4-й возраст предоставлялось, по склонности или по состоянию здоровья, право выбора готовить себя к воен. или гражд. службе. Увольнение со двора было вовсе прекращено; с родственниками свидание допускалось только в назначенные часы по воскресеньям. Круг учебных занятий был значительно расширен, приведен в лучшую систему и приспособлен к понятиям возрастов. Б. был также президентом Академии художеств. Умер в 1795 г. (Подробный перечень материалов для биографии приложен в кн. "И. И. Бецкой - друг человечества", 1904 г.).
{Воен. энц.}
Бецкой, Иван Иванович
(1704-1795) - видный деятель Екатерининской эпохи в области просвещения. Большую часть жизни провел за границей и лишь в 1762 принял участие в екатерининских реформах, как практик и как теоретик новой для того времени педагогической системы. Он ярко отразил стремления тогдашней государственности создать новых людей, могущих стать ее слугами. Идеи Локка и Руссо о воспитании были им приспособлены к русским условиям и получили практическое воплощение в учреждении "воспитательных домов"; в этих домах или "воспитательных училищах", принимавших детей "по пятому или шестому году", по мнению Б., можно было произвести "новую породу или новых отцов и матерей, которые могли бы детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить, какие получили они сами, и от них дети передали бы паки своим детям, и, так следуя из родов в роды, в будущие веки". Б. составил ряд записок о воспитании, где развил свои педагогические взгляды: в этих мало оригинальных записках он следует в своих практических указаниях Локку и Руссо, в особенности, первому, отходя от него, однако, в вопросе о дисциплине и развитии воли: Б., напр., говорит о радостности педагогического процесса, чего мы не встречаем у Локка; с другой стороны, о развитии сильного характера Б. не говорит ничего. В общем, педагогика Б. неглубока и поверхностна; целью воспитания для него по существу является создание "блестящего", светского человека, знающего иностранные языки и всего понемногу. Но по сравнению с тем, что имело место в современных ему российских школах, его взгляды были безусловно прогрессивными, т. к. способствовали разрушению допетровского строя русского просвещения и выражали стремления дворянства и купечества к известной "европеизации".
